– Я могу сопровождать тебя, если тебе недостаточно одной Гризелды.
Имоджин дюйм за дюймом смерила Рейфа изучающим взглядом, начиная с его непослушных волос, задержавшись на его выпирающем брюшке и заканчивая мысами его ботинок. После чего заметила:
– У меня есть репутация, которую надобно поддерживать.
– Может, Мейн и покрасивее меня, – огрызнулся Рейф, – но все думают, что ты с ним спишь!
– Нет, пока еще не думают, – впервые за все время вставил свое слово Мейн.
– Большинство думает, – возразил Рейф. – Остальные полагают, что ты всерьез добиваешься благосклонности Имоджин. Так что если ты не планируешь вскоре оказаться связанным брачными узами, я советую тебе несколько поумерить свои ухаживания.
У Мейна отвисла челюсть.
– Это правда?
– Ну а чего ты ждал? Ты много месяцев не заводил романов – почти год, не так ли? А теперь Имоджин то отталкивает, то привечает тебя. Люди ставят пятьсот к одному на то, что она примет твое предложение до исхода следующего месяца.
Имоджин достала веер и принялась обмахивать им лицо, чтобы спрятать довольную улыбку.
– Я понятия об этом не имела.
– Я тоже, – с хмурым видом ответил Мейн.
– Ну-ну, не переживайте, – сказала она. – Я бы не пошла за вас, так что вам нечего опасаться за свою будущую супружескую жизнь. У меня сложилось довольно сильное впечатление, что вы всеми силами избегаете брака.
– Так оно и есть.
– В таком случае я предоставляю отличное прикрытие отсутствию у вас матримониальных намерений, – молвила она, обернувшись к Рейфу. – Вот. Вы исполнили свой долг и предостерегли нас. – Он устремил на нее такой взгляд… такой взгляд… неужели он снова жалел ее? Рейф, старый пьяница Рейф? От гнева Имоджин вытянулась в струнку. – Я предлагаю, чтобы мы оставили все как есть, – слащавым тоном молвила она. – И просто чтобы вы точно знали, на какой стадии находятся наши отношения, Рейф, то я могу сказать вам, что единственное, что стоит между мной и наслаждением, которое сулит постель Мейна, это его собственная совесть. – Она обвила рукой шею Мейна. – И я, естественно, продолжу свои попытки переменить его мнение.
Как она и предполагала, глаза Рейфа потемнели от ярости.
– Ты просто не понимаешь, так? – спросил он; голос его превратился в глухое рычание.
Она улыбнулась ему; сердце ее бешено билось при виде гнева, бушующего в его взоре, принося с собой волнение, ощущение того, что она жива. Она нарочно встала на цыпочки и прижалась губами к щеке Мейна.
– О, но я думаю, что понимаю.
– Не обращайте на меня внимания, – сказал Мейн, стряхнув ее руку со своей шеи.