Обычно сдержанная Элен поцеловала ее в щеку.
— Я бы все отдала, чтобы поменяться с тобой местами.
— Правда? Не знала, что ты хочешь ребенка!
— Не стоит об этом. Мы с Годвином никогда не помиримся.
— А ты не из тех женщин, кто имеет внебрачного ребенка.
— Я думала об этом.
— Элен! — воскликнула Эсма. Вот уж действительно вечер сюрпризов.
— Но быстро отвергла подобную мысль, — продолжила Элен с мимолетной улыбкой. — Меня совершенно не интересуют мускулистые тела, как у твоего Берни. И кто будет играть роль отца?
— Почему ты не попросишь Риза о разводе? Вы оба настолько богаты, что тут не возникнет никаких трудностей.
— Об этом я тоже думала, — ответила Элен. — Но за кого мне выходить? Я не похожа на тебя, Эсма, у меня нет сотни красавцев, лежащих у моих ног. Я скучна, люблю только музыку. За последние годы ни один мужчина не сделал мне хотя бы непристойного предложения и уж тем более не просил, чтобы я развелась с мужем и вышла него.
— Вздор! Ты красивая женщина и когда найдешь подходящего человека, он упадет к твоим ногам. Ты никогда бы не захотела выйти за одного из этих дураков, с которыми играю я.
— Я бы не отказалась выйти за твоего Майлза.
— Абсурд!
— Совсем нет. Я пришла к выводу, что больше всего ценю доброту.
— Он полный.
— Я слишком худа, — пожала плечами Элен.
— Он лысеет.
— У меня хватит волос на двоих.
— Он влюблен в свою любовницу.
— А вот это главная причина для возобновления твоего брака. Майлз никогда не станет докучать тебе проявлением любви, к которой ты не расположена.
Эсма с любопытством взглянула на подругу.
— Бедная ты моя, — посочувствовала она. — Тебя, конечно, пугает столь ужасный жребий. Оставь этого лысого толстяка мне. А тебе мы найдем человека тонкого, со страстью к музыке и добротой, капающей с его пальцев. — Элен засмеялась. — Тем временем я представлю тебя Берни. К несчастью, он не обладает ни одним из тех достоинств, которые ты столь уважаешь. А если учесть его исключительную кровожадность на охоте, то, боюсь, он не может похвастаться и добротой.
Эсма танцевала со своим мужем. Он не был хорошим танцором, подпрыгивал, вытирал лицо большим носовым платком, зато так весело смеялся и говорил столько комплиментов, что танец с ним казался приятным. К тому же Майлз был очень внимательным, никогда не злился. Эсма не могла вспомнить его в плохом настроении.
— Почему мы разошлись, Майлз? — вдруг спросила она.
— Ты сама попросила меня уехать, дорогая, — удивленно сказал он.
Эсма вздохнула:
— Я была ужасной маленькой стервой и прошу у тебя прощения.
— Нет-нет. Я был скучен. Я слишком многого хотел от тебя.