— Это было обольщение, Беата, — прошептал он ей в волосы.
— Думаю, в какой-то момент я об этом догадалась. — Насмешливые нотки в ее голосе еще долго вибрировали в воздухе, в то время как она по-прежнему нежилась в уюте его объятий. У Стивена возникло ощущение, что он ведет величайшую в своей жизни борьбу, принимая свой личный акт об огораживании. Он просто обязан ее оградить, оставить при себе, сделать своей женой.
Но сначала ему придется заставить ее понять это.
— Я хочу от тебя большего, — произнес он ей в ухо. Беата открыла глаза, сонная, хмельная, и улыбнулась.
— Что-то сегодня я очень сговорчивая, — прозвучал ее елейный голосок.
— Но ты ведь еще не знаешь, чего именно я хочу… Она удивленно моргнула.
— Ну так научи меня.
— Я хочу, чтобы за мной ухаживали. — Он не спускал с нее пристального взгляда. — Не соблазняли, а ухаживали.
— Должна ли я свериться со словарем?
— Надеюсь, нет. Можно мне проводить тебя в твою комнату?
Она была самым красивым созданием из всех женщин, которых он видел в жизни, с разметавшимися по плечам волосами и розовым румянцем на скулах, поэтому Стивену понадобилось невероятное усилие воли, чтобы распрощаться с ней на пороге ее спальни, но он решил играть наверняка.
Глава 29
СУПРУЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ
Свечи в спальнях дома уже не горели, и комнаты тонули в темноте, создавая интимную обстановку, располагавшую к любовному свиданию, безмолвному поцелую, произнесенному шепотом приглашению; вот только Рис Холланд, граф Годуин, едва ли чувствовал себя любовником.
Он смотрел на двери своей спальни в мрачном ожидании появления… собственной жены.
Судьба явно над ним смеялась — теперь ему не хотелось даже разговаривать с Хелен, и он с трудом сдерживал желание выскочить из дому, оседлать лошадь и умчаться прочь. В который раз он повторял себе, что хотел для нее только добра, а Фэрфакс-Лейси никак не годится на роль человека, который может явиться с ней на бракоразводный процесс, чтобы стоять у ее плеча. И вообще, вряд ли все это продлится долго. Фэрфакс-Лейси не имел других достоинств, кроме достоинств велеречивого политика: дьявол с медоточивым языком, как сказала бы бабушка Риса. К тому же в его взглядах, обращенных к Хелен, Рис не видел особой страсти, и уж тем более той, с которой Фэрфакс-Лейси взирал на Беатрикс Леннокс.
В этом состояла главная загвоздка. Сам он не сумел стать для Хелен хорошим мужем, и она не показала себя сколько-нибудь сносной женой. Тем не менее даже по прошествии стольких лет он все еще чувствовал боль и, увидев ее теперь, снова испытал желание элегантнее повязать галстук и надежно спрятать волосы на груди. Волосы вызывали у нее отвращение, и она повторяла это снова и снова. Волосатое чудовище — вот кем он для нее был.