— Твое всегдашнее легкомыслие мне просто отвратительно, — огрызнулась Фанни. — Единственное, что меня радует в этой поездке, так это волшебное преображение моей Эсме. — Она похлопала Эсме по руке. — Наконец-то ты стала дочерью, о которой я всегда мечтала.
— Да, она восхитительно помалкивает, правда? — не преминула заметить Арабелла.
— Молчание — добродетельное качество, значение которого мало кому из женщин понятно. Поверь мне, добродетельное молчание куда большее счастье, чем бесстыдная болтовня, которую ты называешь беседой, — важно объявила Фанни.
— Ты должна попросить Эсме рассказать о ее дамском кружке шитья. — Арабелла встала и поправила юбки. — Но, боюсь, святость этой комнаты слишком утомительно действует на такую закоренелую Иезавель, как я.
Фанни подняла на сестру укоризненный взгляд, но та, словно ничего не замечая, проворно вышла из комнаты.
— Тетя Арабелла очень помогала мне в период затворничества, — сказала Эсме, когда дверь закрылась. — Не знаю, что бы я без нее делала.
— Правда? — Фанни неодобрительно посмотрела на дочь. — Не могу представить, как моя легкомысленная сестрица может вообще быть кому-либо полезной.
Эсме невольно поморщилась: она и не подозревала, что у матери накопилось столько сарказма по отношению к родной сестре.
Неожиданно сидевшая до этого молча леди Боннингтон подала голос:
— Следует отдать леди Уидерс должное: во время родов она была для леди Ролингс источником силы гораздо в большей степени, чем я.
Фанни вздрогнула.
— Так ты присутствовала во время родов, Гонория? Зачем тебе понадобилось подвергать себя такой пытке?
— Это твоя дочь подвергалась пытке, — уточнила леди Боннингтон, — а я просто давала советы, стоя в сторонке.
— Что ж, ладно. — Фанни никак не могла подавить раздражение. — Естественно, я рада, если у Арабеллы проснулась хоть капля родственного чувства, но разве она когда-нибудь думала обо мне? Она просто выскакивала на короткое время замуж то за одного, то за другого и никогда не принимала в расчет мои желания.
— Едва ли тетя Арабелла повинна в кончине своих мужей… — Эсме тотчас пожалела, что раскрыла рот.
— Еще как повинна — это она довела их всех до могилы! — вспылила Фанни. — Как-никак я росла с ней рядом и знаю, на что она способна.
Эсме поднялась и позвонила в колокольчик.
— Хочу попросить Слоупа подать нам чай, — пояснила она. — Ты, должно быть, утомилась, матушка, после продолжительной поездки.
— Ну, я находилась всего в часе езды отсюда, в доме дорогой леди Пиндлторп. — Фанни опустила глаза. — Сезон слишком утомителен для человека моих лет. Последние две недели мы с леди Пиндлторп прекрасно проводили время и выяснили, что у нас много общих интересов. Эсме медленно повернулась: