— Мне нравится все, чему ты уже научил меня, — заметила она игриво.
— О, в самом деле, миледи? — прошептал в ответ Алекс. Его глаза вызывающе заблестели. — И как далеко ты зайдешь?
Шарлотта отдернула руки, засмеявшись от смущения.
— Теперь моя очередь! — заявил Алекс.
Он взял ее лицо в свои большие смуглые ладони. Они были так велики, что закрыли ей все лицо. И казались почему-то жесткими. Шарлотта, чуть повернув голову, поцеловала край его ладони.
— Мешать мне — нечестно! — строго заметил жених.
Он осторожно провел пальцем по ее лицу и остановился у губ. Обвел нижнюю пухлую губу. Внезапно Шарлотта открыла рот, и ее мелкие зубки вонзились в его палец. Алекс усмехнулся. Но его усмешка исчезла, когда до кончика пальца дотронулся теплый язык Шарлотты.
— Ты сладкий как мед, — сказала она, глядя на него с удивлением.
Алекс улыбнулся и, быстро убрав палец, наклонился. У нее перехватило дыхание. Их языки встретились, но теперь Алекс целовал ее по-другому. Настойчиво, требовательно, заставляя ее подчиниться неистовому ритму. Шарлотта беспомощно прижалась к его груди, откинув назад голову и чувствуя себя целиком во власти Алекса. Ее сердце билось, как у пойманной птицы, и она невольно закрыла глаза… пока он не оторвался от ее рта. Она широко раскрыла глаза. Он снова улыбнулся ей:
— Так на чем я остановился? — пробормотал Алекс.
Он снова положил ладони на ее лицо и медленно провел ими по ее упрямому подбородку и шее. Шарлотта ощущала, как где-то внутри у нее что-то вспыхнуло. Она смотрела в его черные глаза так, словно кроме них на свете больше ничего не существовало. Пальцы Алекса скользили по ее ключицам и дальше, дальше по гладкой, гладкой коже ее груди. Они добрались до кружевной оборки, окаймлявшей лиф ее утреннего платья. Скользнули внутрь. Шарлотта не знала, что и подумать. Больше всего ей хотелось, чтобы он взял в руки ее груди, но его пальцы двигались вдоль оборки. Они добрались до подмышек, и Шарлотта замерла. Она ужасно боялась щекотки, но его ласки почему-то не щекотали ее… Напряжение внутри все усиливалось.
Руки Алекса коснулись ее тела под платьем и, скользнув вдруг под легкую ткань лифа, дотронулись до ее соска. Шарлотта вздрогнула. Он дотронулся до другого. Шарлотта вздохнула и от возбуждения облизала губы. Алекс чуть не застонал — он не был уверен, как долго сможет продолжать эту игру: в паху жгло огнем, и единственное, о чем он был в состоянии думать, — так это как прижать Шарлотту к подлокотнику дивана и… И — что?
Ему нужна была невеста-девственница. Он взглянул на Шарлотту. Она лежала на диване, откинув голову, приоткрыв влажные губы, в то время как он ритмично поглаживал ее маленькие возбужденные соски. Она принадлежала ему. В этом он был убежден больше, чем в чем-либо другом. Но он не хотел брать ее сейчас, в доме ее родителей. Он хотел произнести обеты, которые что-то значили, и затем только овладеть ею под сенью этих клятв.