Их обнаженные, блестящие в свете камина тела сливались воедино. Руки Алекса касались каждого дюйма ее тела, воспламеняя его. И только когда Алекс, упершись локтями, оказался над ней, своими дразнящими возбуждающими движениями он заставил Шарлотту окончательно потерять контроль над собой. От желания и неудовлетворенности Шарлотта уже готова была взорваться, но тут Алекс с силой вошел в нее. Сознание Шарлотты затуманилось, она вскрикнула, и Алекс — до той минуты державший себя в руках — тотчас забыл обо всем. Он снова и снова врывался в нее, заставляя слабо вскрикивать.
Но что-то было не так. К Алексу, бездумно погружавшемуся в горячую упругую плоть Шарлотты, медленно возвращалось сознание. Теперь он увидел на ее лице слезы. Она рыдала, даже когда ее тело изгибаясь, стремилось ему навстречу. Он замер.
— Дорогая, — прошептал он. — Что такое? Тебе больно?
Шарлотта посмотрела на него огромными, полными слез глазами. Он поцелуями стер слезы, но она отвернулась.
— Что такое, Шарлотта? — Сильная рука Алекса приподняла ее подбородок так, чтобы он мог видеть ее глаза.
— Я не могу, я не могу. — Рыдания мешали ей говорить.
— Не можешь — что?
— Я не могу остановить себя.
Слезы навернулись ей на глаза. Алекс осторожно отодвинулся и, взяв со стола платок, вытер их.
— О чем ты говоришь, любимая? — снова спросил он, видя, что она не собирается ничего объяснять.
— Ты сказал… ты сказал, что ни одна леди не ведет себя так, как я! — Теперь Шарлотта горько плакала, и голос ее прерывался рыданиями. — Ты сказал, что никогда не слышал, чтобы леди хотела этого или просила об этом!
У Алекса замерло сердце. Неужели он действительно говорил такие жестокие вещи? Боже, этого не могло быть! В приступе безумного гнева он мог разрушить самое прекрасное, чем никогда прежде не обладал!
— Шарлотта, — в волнении заговорил он, — я был идиотом, слышишь? Идиотом. Я ничего не соображал, обезумев от ревности. Я хотел сделать тебе больно и поэтому говорил самые жестокие слова, какие только мог найти. Но я так не думал, — повторял он жене, не перестававшей плакать.
— Я просто не могу сдерживаться, — прерывающимся голосом сказала она наконец. — Ты был прав: я — не леди, я… — Она не могла заставить себя произнести грязное слово, и слезы снова покатились по ее лицу.
— О Боже, Шарлотта, — простонал Алекс, обнимая ее. — Пожалуйста, пожалуйста, послушай меня. Если сейчас ты отшатнешься от меня из-за глупых грубых слов, ты убьешь меня. Я потеряю свою единственную мечту — мечту о страстных любовных отношениях с женой. Слушай меня, Шарлотта! — Он властно наклонился к ней, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты думаешь, я похож на развратника, когда кричу от каждого твоего прикосновения? Когда я задыхаюсь, хриплю и издаю всякие не подобающие джентльмену звуки? Я вызываю у тебя отвращение, да?