— Нет! Нет! Нет! — кричала Шарлотта. Она согнулась, защищая свой огромный живот. — Он приехал только для того, чтобы забрать моего ребенка! Пусть уйдет…
Она замолчала, натолкнувшись на столбик кровати, и ее поглотила страшная, разрывающая на части боль. В комнате воцарилась тишина, слышалось лишь тяжелое дыхание Шарлотты.
Алекс с ужасом смотрел на жену. Неужели он был так слеп? Тонкая рубашка Шарлотты намокла от пота, и был ясно виден ее большой живот. Он был больше, чем у той женщины в Италии, которая родила у него на глазах, тревожно подумал Алекс, — должно быть, ребенок очень велик.
Чья-то рука легла ему на плечо.
— Милорд, вы должны выйти из комнаты! — вежливо попросил голос у него над ухом.
Алекс резко обернулся — перед ним стоял доктор и смотрел на него с серьезным и властным видом.
— Вы очень молоды, — заметил Алекс.
— Вы сейчас же должны выйти из комнаты! — повторил доктор Сидлэнд. — Роды вашей жены проходят благополучно для первого ребенка. Но она не должна тратить силы на споры с вами. Ребенок крупный.
— Пожалуйста… пожалуйста, заставьте его уйти!
Алекс снова посмотрел на Шарлотту. Она все еще держалась за кровать, но уже немного выпрямилась. Волосы больше не закрывали ее лица, глаза стали огромными и потемнели. «О Боже, как она страдает!» — подумал Алекс. Он ощутил такой прилив горячей нежности, что инстинктивно захотел дать ей его почувствовать. Но рука доктора словно тисками сжала его плечо.
— Выйдите! — приказал он. — Вы не должны здесь находиться.
— Уйди, — умоляюще произнесла Шарлотта. Зрачки ее глаз расширились так, что он смотрел в них как в черные озера. — Пожалуйста, пожалуйста, уйди!
Она разрыдалась.
— Миледи, — обернулся к ней обеспокоенный доктор, — вы должны беречь силы!
Софи, обняв Шарлотту за трясущиеся плечи, взглядом приказала ему уйти.
Медленно идя к дверям, он слышал, как Софи успокаивает Шарлотту:
— Все в порядке, дорогая. Я не позволю ему отнять у тебя ребенка. Я с тобой.
Закрывая дверь, он услышал жалобный крик: у Шарлотты снова начинались схватки.
Алекс стоял за дверью, до глубины души потрясенный собственной глупостью. Его жена, его жена рожала ему ребенка — и смотрела на него с ужасом. От горя и ненависти к себе у него разрывалось сердце. Лучше всего будет, если он пойдет и застрелится.
Но в эту минуту сильные руки Патрика сжали его в непривычно крепком объятии. Они так и застыли, двое больших сильных мужчин. В тусклом свете коридора они поразительно походили друг на друга.
Тишину разорвал пронзительный крик, за ним последовали другие. Они заглушили тихие голоса в спальне Шарлотты. Голос доктора звучал громче других: