Шарлотта же чувствовала, что ждала этой минуты всю жизнь: вот он, ее любимый «лакей», с серебрящимися волосами, в зеленом домино, стоит там, на лестнице. Но на этот раз он искал ее. И когда их взгляды встретились, в них была такая нежность и страсть, что она задрожала и схватилась за холодную руку каменного Нарцисса.
И тут же улыбнулась: Алекс уверенно шел к ней через зал — словно не существовало всех этих проституток, торговцев, слуг и прочих. Никто при всем желании не смог бы принять его за лакея, глядя на его врожденную надменность и спокойную грацию. Даже старый плащ он нес с непринужденностью, свойственной благородному происхождению и благородному уму.
Прошла вечность, и он подошел к ней.
Ее волосы были напудрены, а кожа отличалась настолько ослепительной белизной, что заставляла предполагать, что у ее обладательницы рыжие волосы. В черном домино она пряталась в тени статуи. Она была сама собой — «девушкой из сада» и… Шарлоттой.
Не теряя ни минуты, Алекс накрыл ее своим зеленым домино и принялся целоватв с такой страстью, с такой любовью и так властно, что у Шарлотты подогнулись колени, и она была вынуждена прижаться к нему, чтобы не упасть. Она просунула руки под его черный фрак и, поглаживая чуть шероховатую батистовую рубашку, ощущала твердые мускулы его спины.
Алекс взглянул на нее из-под черных ресниц.
— Я должен убить тебя за эту шутку, — хриплым от волнения голосом произнес он. — Или я должен убить себя за то, что так долго был безнадежным идиотом!
Шарлотта, прижимаясь к его груди, улыбнулась:
— С днем рождения, любовь моя.
— Лиса! — Алекс снова наклонился к ней.
Едва ли кто из танцоров, веселившихся на популярном балу проституток, обратил внимание, как один из гостей прошел через зал и направился к лестнице, держа на руках женщину. А то, что эта пара села в карету и человек в зеленом домино посадил свою любовь к себе на колени, тем более никого не удивило. Лишь гораздо позже, ночью (или, скорее, уже утром), граф и графиня Шеффилд и Даунз нашли время и силы обсудить подарок, полученный графом в день его рождения.
— Видишь ли, — сказал Алекс, прижимая голову Шарлотты к своему плечу, чтобы можно было чередовать слова и поцелуи, — я знал, что ты похожа на Марию, но мне не хотелось об этом думать. Моя ошибка состояла в том, что я никогда не задумывался, что женился на Марии из-за ее сходства с «девушкой из сада». А это значило, что и ты похожа на нее… А следовательно, ты и была той девушкой… — Полный отвращения к себе, он поморщился. — Я идиот, дорогая. Ты вышла замуж за идиота.