Дейн откинулся назад.
— Хорошо же ты обо мне думаешь, — сказал он резким, неприятным голосом. В карете воцарилось напряженное молчание. Дейн сердито хмурился, сжав челюсти с такой силой, что, казалось, они вот-вот расколются на мелкие кусочки.
В конце концов он перевел взгляд в сторону.
— Боже милостивый, — внезапно взорвался он, — почему мы совсем не движемся?
Та же мысль мелькнула в голове у Джулианны. От театра продолжали отъезжать все новые экипажи. Их карета застряла на углу. Бесконечная вереница экипажей запрудила узкую улицу, и ни один не мог сдвинуться с места.
Джулианна посмотрела в окно. Мимо проходила пара. Лицо мужчины наполовину скрывала тень, но в нем было что-то такое, что привлекло ее внимание.
На его спутнице была изящная шляпка с красной вуалью, гармонирующей с ее платьем. Они остановились на углу возле наемной коляски. Кучер с фонарем в руке стоял, готовясь помочь даме. Изящная ручка в перчатке легла на его руку, а второй рукой дама откинула вуаль.
В голове у Джулианны мелькнула мысль, что эта женщина в свое время, несомненно, была удивительно хороша собой. Нет, она оставалась красавицей. Она не была ни молоденькой, ни старой. Фигура ее отличалась стройностью, которой позавидовали бы женщины вдвое моложе ее.
Прежде чем сесть в коляску, она помедлила и обернулась к сопровождавшему ее мужчине. Свет от фонаря упал на ее лицо.
Джулианна сама себе не верила. Весь мир, казалось, застыл. И застыла кровь в жилах.
— О Боже!
Непослушными руками она отыскала ручку, распахнула дверцу, бросилась из кареты и в спешке упала на одно колено. Пытаясь подняться, она опиралась на руки.
А когда подняла голову, то увидела, что дверца наемной коляски захлопнулась, и та мягко покатилась, первая из всех экипажей.
Обхватив за талию Джулианну, Дейн поднял ее на ноги.
— Джулианна! В чем дело? Она не слышала его.
— Подождите! — крикнула она. — Подождите!
Он в недоумении перевел взгляд от коляски, которая вскоре исчезла в темноте, на белое лицо Джулианны.
— В чем дело? — резко спросил он. — Ты знаешь эту женщину?
Она смотрела на него, потрясенная, потому что увидела лицо, которое едва знала. Лицо, которое никогда не надеялась больше увидеть. Но которое она не могла не узнать.
— Это была моя мать, — сказала она ошеломленно. — Это была моя мать.