— Мне надо увидеть Кэти.
— Она уже ушла.
Рид стиснул зубы и испепелил Тоню взглядом. По его мнению, Тоня страдала излишним раболепием.
— Когда она вернется?
— В понедельник. Черт.
— Она говорила, что ты можешь зайти, и оставила тебе вот это. — Тоня полезла в верхний ящик и извлекла оттуда помятый конверт. Приподняв брови в знак того, что она-де уже знает о содержимом, она протянула его Риду.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что там такое.
Но только в коридоре он открыл его и развернул листок.
Отчет лаборатории был недвусмысленным. Его кровь — группа В, резус отрицательный — с высокой вероятностью свидетельствовала, что именно он был отцом ребенка Бобби Маркс. Сообщалось, что результат анализа на ДНК последует, как только все будет готово.
Отчаяние снова охватило его.
Его ребенок.
Этот подонок убил его ребенка.
— Но я сегодня никак не могу, — сказала Никки, удерживая трубку телефона плечом и только вполуха слушая сестру. Времени было в обрез, и она только что закончила последние штрихи к следующей статье о Гробокопателе.
Но у сестры были свои проблемы, и, судя по голосу, серьезные.
— Почему? Никки, я ведь не так уж часто прошу тебя посидеть с ребенком!
Это правда, подумала Никки.
— В любой другой вечер, Лили, клянусь. Но меньше чем через час полиция дает пресс-конференцию по делу Гробокопателя, а потом у меня важное интервью. Очень важное.
— Ну, возьми ее с собой.
— Взять с собой двухлетнюю девочку? Ты с ума сошла? — Никки даже сделала опечатку. — Блин. — Она откинулась на кресле и убрала руки с клавиатуры. — Лучше ты возьми ее с собой.
— Но у меня свидание. Я бы тебя не просила, но няня продинамила меня в последний момент.
— Ладно, слушай… Забрось Фи к маме с папой. Я ее подберу после интервью… скажем, около половины десятого или в десять, завезу к тебе и поработаю на ноутбуке, пока она не заснет.
— Ну не знаю…
— Если тебя это не устраивает, найди еще кого-нибудь. Позвони Кайлу, — предложила она.
— Кайлу? Гм. — Лили пренебрежительно фыркнула при упоминании о брате. — Да что он знает о детях?
— А я что знаю? Слушай, Лили, я уже опаздываю.
— Ладно, закину к родителям, но это как-то неудобно. Мы договорились с Мелом на семь. — Со вздохом она добавила: — Знаешь, в чем твоя главная проблема, Николь?
Так, начинается…
— И почему мне кажется, что ты собралась меня поучать?
Никки бросила сотовый телефон в сумку.
— Ты совсем как Эндрю, — сказала Лили, пропустив подковырку мимо ушей. — Ты законченная эгоцентристка. Как будто весь мир вращается вокруг тебя одной. — Она сердито повесила трубку, и Никки поморщилась. И от обиды, и от громких гудков. Пусть себе Лили бросает трубку после резкостей. Еще когда она была ребенком-нытиком, Лили всегда следила, чтобы последнее слово оставалось за ней. Псевдо интеллектуалка, сторонница науки, либерализма и высокой моды, дни свои она проводила в заботах о дочери, курении тонких черных сигар и спорах о литературе и философии. Она подрабатывала в кофейне, играла на флейте или пела джаз. Никки пару раз бывала там и ничего не поняла в этой музыке. Песни, казалось, не заканчивались вовсе, а мелодия мало чем отличалась от обычного шума.