Но он знал немногих из друзей и знакомых Бобби. Заметил Джерома Маркса, который казался скорее раздраженным, чем печальным, двух переодетых полицейских, нескольких коллег Бобби по работе — и все.
Маленькая, разнокалиберная, нервничающая группка людей слушала этого дурацкого священника, молитвенно склоняла головы и с трудом произносила невнятные слова гимнов. Короче говоря, гнетущее было зрелище.
После службы он решил не подходить к Морисетт. Незачем впутывать ее в проблемы. Она и так уже по колено в этом дерьме.
Когда он вышел из церкви, налетел сильный порыв ветра, разгоняя дождь, но обжигая руки и лицо.
Он поехал на кладбище, где Барбару Джин Маркс снова похоронили. На кладбище собралось еще меньше народу, и он молча смотрел на них, думая, откуда же они ее знали, был ли кто-то из мужчин ее любовником, знал ли кто-то из них ее убийцу.
— …Господь да пребудет с тобой, — наконец произнес священник, и Джером Маркс подошел к гробу и положил на украшенный цветами гроб розу и что-то блестящее — кольцо, которое тот паренек нашел в Далонеге. После этого повернулся и ушел, рассосались и остальные, потому что начался дождь.
Никки яростно собирала вещи. Какая подлость со стороны Тома. Да еще в заговоре с Нормом Мецгером, этим слизняком. Почему она ожидала чего-то иного, неизвестно, но ведь ожидала же.
— Это ошибка, — сказала Трина, отъехав на своем стуле. — Ты устала. Ты пережила тяжелую утрату, да, Норм и Том кретины, но ты ведь не хочешь уходить.
— Тут ты ошибаешься. — Никки бросила кучу ручек и блокнот в меньшую из трех драных коробок, которые взяла из почтовой комнаты. — Я давно хотела уйти. А теперь у меня есть повод.
— Но тебе ведь нужна эта работа.
— Это работа не нужна никому, — сказала она и забросила в коробку две кружки для кофе, бейджик и записную книжку.
— Что происходит? — раздался за спиной мужской голос, и она чуть не выпрыгнула из кресла.
Кевин, как всегда в наушниках, стоял всего в шаге.
— Когда ты научишься стучать? — спросила она и, когда он шутки не понял, не позаботилась ее объяснить.
— Никки уходит, — сказала Трина.
— Уходишь? Ты? — Его темные глаза сверкнули.
— Именно. Пора сменить обстановку, — пояснила Никки и заметила, что Норм Мецгер притаился по ту сторону перегородки.
Он посмотрел через стенку. Виднелись только глаза и. лоб.
— За все эти годы, Жилетт, я многое о тебе думал, но никогда не подозревал, что ты можешь уйти.
Она была рассержена. Устала. Однако сдержалась и не сказала ему, куда он может идти.
— Ну, видимо, ты был не прав. — Никки вынула несколько бумаг и папок из последнего ящика и запихнула их в самую большую коробку. Вытерла руки. — Наверное, так.