– Знамение, значит? – переспросила Саманта. – Думаешь, бог пытается мне что-то подсказать? Помню, в Библии был «пылающий куст» и еще много чего подобного.
– Твой сарказм неуместен, – оборвал ее Дэвид.
– Ты прав. Извини. – Саманта присела на подлокотник кресла и вытянула больную ногу, ощущая нестерпимый зуд под повязкой. – Ты мне так и не сказал, откуда ты говоришь.
– Из Сан-Антонио. Здесь настоящий потоп. Я смотрю из окна гостиницы на Ривер-Уок и не вижу противоположного берега. Передо мной стена дождя. Небеса разверзлись...
Дэвид вздохнул, и почему-то, словно от этого вздоха, его мобильник отключился. Ожидая, когда вновь зазвучит его голос – не в правилах Дэвида было заканчивать разговор на полуслове, – Саманта взяла с ночного столика длинную вязальную спицу, одну из набора, доставшегося ей в наследство от матери, засунула ее под подвязку и с наслаждением принялась расчесывать зудящую голень. При этом она испытывала некоторое чувство вины перед стареньким доктором, оставшимся в Масалтане, предупреждавшим ее о вреде подобного занятия, но доктор был далеко, и к тому же в его медицинских познаниях она сильно сомневалась.
Связь с Дэвидом восстановилась на середине его монолога.
– ...хочется, чтобы ты была рядом со мной. Я взял номер с джакузи и камином. Нам было бы так уютно здесь вдвоем.
«Как в аду», – мысленно добавила Саманта, вспомнив про Мексику. Про их бесконечные выяснения отношений. Дэвид давил на нее морально, причем так, что она буквально задыхалась. Он настаивал на ее переезде обратно в Хьюстон, а когда получил отказ, открылся перед ней с совершенно неожиданной и весьма неприятной стороны. Его лицо налилось кровью, у виска запульсировала жилка. Сжимая кулаки, Дэвид объявил, что она круглая идиотка, раз не хочет принять его предложение.
В тот момент Саманта поняла, что пути их окончательно разошлись.
– По-моему, я достаточно ясно разъяснила свою позицию, – напомнила она.
– У тебя было время, чтобы передумать.
– За это время ничего не изменилось, Дэвид. Не затевай все заново. Это бесполезно. Я знаю, как банально это звучит, но для нас обоих лучше остаться...
– ...просто друзьями, – закончил он за нее фразу унылым голосом.
– Не придавай слову «друг» презрительный оттенок. Сохранить дружбу очень даже неплохо.
– Мои чувства к тебе совсем иного рода, ты знаешь. – Произнесено это было со всей серьезностью.
Дэвид не был аскетом, но среди женщин, липнувших к нему из-за его привлекательной внешности и других неоспоримых достоинств, производил строгий отбор. Если его привлекла Саманта, значит, он обнаружил в ней качества, соответствующие критериям, установленным им для своей будущей подруги жизни. Она же, сначала подпав под его обаяние, после двух лет относительной близости постепенно остыла и поняла, что никогда и не была по-настоящему влюблена в него. Он как-то потускнел в ее глазах, хотя никаких дотоле скрываемых изъянов в его характере не обнаружилось.