– Нет, я не посылала никакого сообщения, равно как не рассчитывала застать вас здесь. Я приехала посмотреть, не удовлетворит ли меня какой-нибудь другой мужчина…
– Что?!!
– Вы слышали, что я сказала, – резко произнесла Рианнон. – Я приехала посмотреть, как телка, не сможет ли какой-нибудь бык обслужить меня.
К величайшему счастью, мать Саймона переходила на грубый и откровенный язык, если это отвечало ее цели, к тому же Ллевелин уже предупредил его, что Рианнон находила всех молодых самцов при дворе ни на что не пригодными. Сплав опыта и личных познаний спас его и не дал потерять самообладание. Едва прошло потрясение от произнесенных Рианнон о самой себе слов, Саймон был тронут ее отчаянной честностью и озабочен.
– Существуют более изысканные способы сказать, что вы теперь готовы обсуждать проблему замужества, сударыня, – серьезно произнес он, твердо решив не допустить новой ошибки.
– Но я не готова обсуждать проблему замужества, – Рианнон говорила резко. – И не существует изысканного способа сказать, что я желаю вас.
Саймон был поражен. Ему навязывали себя многие женщины и разными способами, но никогда так, как сейчас. Он беспомощно уставился в пространство, но было слишком темно, чтобы разглядеть что-нибудь, кроме слабого блеска ярких глаз Рианнон. Не было возможности рассмотреть выражение ее лица.
– Рианнон, – пробормотал он, – сударыня…
– Теперь вы имеете право называть меня Рианнон, нет необходимости добавлять «сударыня». Мы покончили с почтительными обращениями.
Она протянула руку, и Саймона ослепил блеск ее зубов, когда она улыбнулась ему. В том, что она сказала, не было и намека на стыд или несерьезное отношение к происходящему. Рианнон просто давала ему право на близость, которую она ранее отвергала, настаивая на соблюдении формальностей с его стороны.
– Но если вы любите меня… – Саймон пытался протестовать.
– Я никогда не говорила, что люблю вас, – оборвала его Рианнон, в ее голосе снова появилась резкость. – Я сказала, что желаю вас. Вы не чувствуете разницы?
– Конечно, чувствую! – в бешенстве ответил Саймон. – Вот почему я формально испросил у вашего отца разрешения обратиться к вам и попросить вас оказать мне честь, позволив стать вашим мужем. Я люблю вас! Если вы не любите меня – ладно. Только не надо оскорблять меня!
С этими словами он удалился, оставив Рианнон ошеломленно обдумывать его отказ.
Как Саймон, так и Рианнон провели далеко не приятную ночь. Покинув ее, уже через пять минут Саймон поспешил обратно, но Рианнон ушла. Он сожалел о том, что сказал и сделал, но не потому, что хотел взять Рианнон на ее условиях, а потому, что выбрал неправильный способ отказа от них. Слишком поздно он вспомнил, как Ллевелин говорил ему, что и мать, и бабушка Рианнон также не хотели выходить замуж. Его реакция была такой, как если бы предложение Рианнон являлось своего рода неуважением к нему, как если бы она думала, что он недостоин жениться на ней, а это, возможно, было неправдой.