По правде говоря, Ллевелина гораздо больше интересовало содержание письма от Ричарда, чем будущее дочери. Он рассеянно поцеловал ее и оставил на попечение одной из знахарок, обратив все свое внимание на Саймона, который, по его настоянию, уже читал письмо. Просмотрев бумагу, Саймон протянул ее Ллевелину.
– Письмо адресовано большей частью вам, милорд, – сказал он. – Ричард отправил его на мое имя, чтобы не компрометировать вас, если вы не захотите связываться с его делами.
Ллевелин сухо улыбнулся.
– Я вижу, Пемброк деликатнее вас.
Саймон усмехнулся.
– Гораздо, – затем он пожал плечами. – Милорд, если Генрих захочет обвинить вас, он найдет за вами вину, как бы осторожны вы ни были. Я ваш вассал, и вы имеете полное право принимать меня, кто бы ни были мои друзья. Однако Генрих вполне способен заявить, что вы оскорбили его, проявляя сочувствие ко мне. Вы также имеете право просматривать письма, получаемые вашим вассалом от человека, который может оказаться вашим врагом.
– Но если верить вам, мои права и права других людей очень скоро погибнут в лапах короля Генриха, – кивнул Ллевелин. – Тогда мне не о чем беспокоиться. Если мои права уважаются, то я не делаю ничего дурного. В противном случае: семь бед – один ответ.
Ллевелин обратил взор к письму, и улыбка на мгновение застыла на его губах. Потом лицо его смягчилось.
– Насколько уверен может быть Пемброк в подобных вестях? – спросил он Саймона. – Я могу доверять им?
Саймон покачал головой.
– Вы же сами видите, что он пишет. Сведения пришли от «доброжелателей» из партии Генриха. Думаю, им можно верить. Очень немногие, если не считать наемников, приветствуют попытку Генриха сокрушить Ричарда. Уверен, что у него есть друзья, которые были бы рады предупредить о любой попытке короля застать его врасплох. Однако епископ Винчестерский чрезвычайно хитер. Он знает обо всем этом не хуже нас с вами. Вполне возможно, что он намеренно подсунул ложь, только я не совсем понимаю, какой ему от этого прок.
– Ну, он может надеяться, что я так упорно буду смотреть на юг, что не замечу, когда королевская армия проскользнет мимо моих постов на севере, – уточнил Ллевелин.
Саймон недоуменно взглянул на него, затем рассмеялся:
– Они не совершат такой глупости всего через два года после того, как вы остановили Генриха, вынудив его армию умирать от голода.
– Люди иногда предпочитают вспоминать события совсем не в таком виде, какими они были, а Генрих хорошо известен своей привычкой взваливать вину на других, вместо того чтобы смотреть правде в глаза. Я слышал, он утверждал, что только ошибки де Бурга, а не храбрость валлийских воинов вынудили его армию отступить.