Самой трудной задачей было разместить его инструменты, используя прилавки, крючки и другие приспособления, оставленные портным. Он начал работу с большим энтузиазмом и был слишком занят, чтобы отвечать на вопросы Леонии, чем ему помочь. Он стал с ней почти резким. Сначала Леония удивилась, но потом испугалась и почувствовала себя виноватой. Она заставила Роджера организовать дело, но он не был оружейником. Он был джентльменом, и она думала, что он очень мало знал об этом ремесле. Сейчас она переживала, что его невежество выдаст их.
Она раскаивалась, но было слишком поздно. Лучшее, что она могла сделать, — это не мешать ему, пока он не справится с трудностями. Они могли придумать, как скрыть его незнание и неумение, пока они не уедут из Парижа. Она принесла дорожную сумку с одеждой в помещение и, чтобы забыть о своих тревогах, стала обдумывать свои обязанности.
Первое было легким. Она постелила постель и открыла окно, чтобы проветрить комнату. Затем развесила одежду. В конце концов, спустилась на кухню.
Роджер слышал это, но не оторвался от дел. Его кипучая деятельность, конечно, не имела ничего общего с работой оружейника. Ему пришло в голову во время переезда, что теперь Леония может не делить с ним постель. Дом, как и большинство домов в Париже, был высокий и узкий, с магазином на первом этаже и кухней на заднем дворе. На следующем этаже была спальня портного и столовая, но был еще один этаж для детей и слуг. Роджер решил выбрать одну из верхних комнат. Это будет правильно. Тем не менее, он просто не мог сделать это.
Совесть боролась с желанием, они так подходили друг другу, что все, что Роджер мог сделать, — это засунуть голову в песок и дать возможность Леонии выбирать без какого-либо нажима или предложений с его стороны. Когда он бросал на нее взгляды, пока она устало тащилась наверх с тяжелой дорожной сумкой, он изнемогал от чувства вины. Если бы у него была возможность, говорил он себе, он уже все испортил, представив, в каком аду будет жить. Что с ним не так, что он не может соответствовать двум женщинам, которых желал?
Эти мысли вызвали новые угрызения совести, какое право он имел желать такую девушку, как Леония? Она вдвое его моложе и в десять раз богаче — богатая наследница. Он был так мрачен, когда спешил прибрать прилавок, где прежде кроили одежду, что Леония прошла на цыпочках у стены. Она знала, что неправа, и не хотела обращать на себя внимание. Замечая каждое ее движение, каждый вздох, Роджер увидел виноватое выражение ее лица. Его сердце болезненно сжалось.