— Неплохо в такие дни сбежать из города, правда? Жара просто нестерпимая.
— Да, — прошептала девушка. Она чуть подняла голову, но дышала по-прежнему неспокойно.
Эдвард пытался понять, то ли она вообще застенчива, то ли просто боится его, слишком потрясенная увиденным в дюнах. Он внутренне сжался, решив, что последнее больше похоже на правду, и ослепительно улыбнулся.
— Вы, надо полагать, останетесь здесь до конца лета?
— Простите?.. — Софи нервно облизнула губы.
Эдвард повторил вопрос, стараясь отогнать нечистые мысли. Она судорожно сглотнула.
— Не думаю.
— А почему бы вам не остаться? — удивился Эдвард.
— У меня занятия. В Академии. — Софи вспыхнула и гордо вскинула голову. — Я занимаюсь живописью.
Он вспомнил ее наброски, безусловно талантливые, и у него мелькнула догадка.
— Вы говорите это с таким чувством… — Да, теперь он понял. — А в Академии учится много молодых леди?
— Почти четверть нашего класса — девушки, — ответила она и неожиданно улыбнулась. — Мы преданы искусству.
Эдвард молчал, внимательно глядя на нее. Он подверг переоценке свое прежнее мнение. Софи О'Нил была воистину прекрасна, потому что стоило ей улыбнуться, и она вся освещалась изнутри нежным и горячим светом. Что-то шевельнулось в Эдварде, но на этот раз сексуальное влечение было ни при чем. На мгновение ему захотелось стать моложе, вернуть юношеские идеалы… и жениться. Но это был нелепый порыв.
— Это замечательно, мисс О'Нил, — искренне восхитился он. И невольно остановил взгляд на ее жутком сером платье. Ему до сих пор ни разу не приходилось встречать женщин, равнодушных к нарядам, драгоценностям и изысканным безделушкам. Ей бы следовало одеваться в белый шелк, носить таинственно мерцающие жемчуга и сверкающие бриллианты, вызывая восторг молодых людей. Почему лишь он один решил поухаживать за ней? Еще раз отбросив непристойные мысли, он улыбнулся.
— Ну, я подозреваю, что вскоре некий достойный молодой человек отвлечет часть вашего внимания от искусства.
Девушка окаменела.
— Я сказал что-то не то?
Эдвард не мог понять, в чем его оплошность. Ведь действительно какому-нибудь юноше потребуется совсем немного, чтобы рассмотреть красоту Софи, невзирая на чудовищную прическу и наряд, и тогда он завоюет ее сердце, это неизбежно. Эдвард постарался не обращать внимания на острую боль сожаления, на мгновение пронзившую его.
Но тут слишком явно напрашивалось простое сравнение… Девушка напоминала Эдварду неограненные алмазы, которые он привез в Нью-Йорк из Африки: они казались тусклыми и невыразительными — но их вид был обманчив. Стоило их огранить и отшлифовать, как даже самый невзрачный камешек превращался в искрящийся бриллиант.