— Вы совсем не знаете собственную дочь, но кто в этом виноват? — Эдвард быстрым шагом направился к двери, но вдруг остановился и оглянулся через плечо: — Вы просто паршивый, ленивый трус, Джейк! Отлично! Сидите в своей норе! Какого черта! — Он рывком распахнул дверь. — Вы не видели, как растет ваша дочь… и, черт бы вас побрал, не хотите видеть, как будет расти ваша внучка!
Джейк стоял неподвижно, без всякого выражения глядя на Эдварда.
Но тот еще не все сказал:
— Да, кстати, мы с Софи решили обвенчаться по-настоящему. Первого января, в час, в церкви Святого Павла. — Улыбку Эдварда едва ли можно было назвать приятной. — Ах да, я совсем забыл. Привидения не могут являться в церковь, даже на венчание собственных дочерей. Они могут лишь шнырять вокруг, прячась по темным углам!
Он вышел и громко захлопнул за собой дверь. Джейк тяжело опустился на стул и, закрыв лицо ладонями, зарыдал.
— Ты в порядке?
Эдвард посмотрел на своего старшего брата Слейда, стоявшего рядом с ним возле центрального входа в церковь и улыбающегося во весь рот, несмотря на то что они оба уже изрядно замерзли, — день был холодный, а братья не надели пальто. Неподалеку от них стояли их отец Рик Деланца и Бенджамин Ральстон — они приветствовали последних гостей, приглашенных на венчание Софи и Эдварда. Чтобы избавиться от любопытствующей публики и ищущей сенсаций прессы, были наняты частные сыщики и охрана. После выставки работ Софи сплетни в городе вспыхнули с новой силой, тому способствовала и статья в журнале «Харпер», где со смаком рассказывалось, как молодая художница влюбилась в алмазного короля с первого взгляда. Софи и Эдвард решили, что незачем делать из венчания дополнительную рекламу, и потому прессу не допустили на это маленькое семейное торжество, хотя не один репортер пытался пробиться на него. Но сейчас Эдвард все же заметил в толпе нескольких журналистов, каким-то образом раздобывших желанные приглашения.
— Ну? — Слейд ткнул брата под ребра. Он был довольно смугл, похож на Эдварда, хотя и не так крепко сложен.
Его голубые глаза насмешливо смотрели на брата. Рядом с ними стоял, цепляясь за руку Слейда, малыш лет трех, темноволосый, тепло укутанный. Он изо всех сил таращил глазенки на нарядную толпу и особенно внимательно рассматривал разнообразные экипажи и автомобили.
— Машина, — сказал он. — Поедем в парк?
Эдвард и Слейд рассмеялись. В тот день, когда семья брата приехала в Нью-Йорк, Эдвард катал Ника на своем «даймлере», и с тех пор мальчик каждый день требовал новой прогулки.
— Не сегодня, Ник, — сказал Слейд, потирая замерзшие руки. — Не сегодня.