— На ощупь ваша нога ничем не отличается от других, — продолжал он, дерзко и чувственно взглядывая на девушку из-под пушистых ресниц, которые, как вдруг поняла Софи, были длиннее ее собственных. — Вообще-то, если говорить правду, ваша нога на удивление, до скуки обыкновенна.
Софи дернулась. Ведь он прекрасно знал, что ее нога отличается от других, здоровых…
— Зачем вы это делаете? — прошептала девушка. Эдвард на мгновение прекратил массаж и посмотрел ей прямо в глаза:
— Дело в том, что мне не нравятся владеющие вами демоны.
— Не понимаю, о чем вы! — воскликнула она.
— Не лгите мне, Софи.
Она попыталась выдернуть ногу из его рук, но Эдвард не позволил. Он лишь крепче сжал ее лодыжку, и Софи похолодела от ужаса. Да как он может?!! Зачем он ее мучает? Почему?..
Его взгляд стал очень серьезным.
— Ваша лодыжка распухла.
— Пожалуйста, не нужно этого делать.
Он чуть сжал губы. И продолжал в упор смотреть на нее. Наконец мрачно произнес:
— Ваша лодыжка такая же, как все другие, если не считать того, что сейчас она распухла.
Софи снова всхлипнула. Он не прав, не прав, ужасно не прав…
Но Эдвард вдруг улыбнулся, осторожно провел пальцами по ее ноге, и массаж превратился в ласку.
— Ну хорошо, я скажу всю правду, невзирая на ваши чувства. Меня всю жизнь обвиняют в том, что я жуткий невежа, ну и наплевать. И теперь я скажу, что под вашими юбками нет ничего такого, чего бы я не видел прежде.
Софи что-то невнятно буркнула, искренне потрясенная.
Эдвард усмехнулся, и незаметно было, чтобы он в чем-то раскаивался, — скорее наоборот, он выглядел сейчас чертовски интересным и самодовольным плутом.
— Не могу этого скрывать. Я повидал слишком много лодыжек. Жирные лодыжки, тощие лодыжки, молодые, старые, белые и — только не падайте в обморок — даже коричневые и черные.
Софи вытаращила глаза. Она не знала, смеяться ей или плакать. И как бы со стороны услышала собственный голос:
— Черные?..
Он подмигнул ей:
— В Африке полным-полно черных лодыжек. Черт побери, да там просто нет никаких других. Впрочем, я видел и красные, и даже пурпурные — ну, это на ярмарках и на карнавалах.
Софи издала странный звук, похожий на икоту. Эдвард улыбнулся и снова погладил ее ногу. Софи смахнула слезы.
— Зачем вы все это делаете?
— Просто я хочу, чтобы вы засмеялись.
И наконец неуверенный, робкий смех вырвался из ее сжатых губ. Правда, смех этот был ближе к истерике, чем к настоящему веселью.
Эдвард улыбнулся так тепло, что Софи почувствовала укол в сердце, и поставил ее ногу на свое крепкое колено, прикрыв ступню ладонью.
— Я знаю, когда провозглашать победу, — даже если дальнейший ход битвы неясен.