Мадмуазель: Еще неизвестно, может быть, вовсе нет никакого ада.
Мадам: Нет? (Указывает на зал) А это что?
Мадмуазель: Ой, сколько публики!.. (Приседает в реверансе, позирует, жеманничает, хочет сорвать аплодисменты). Милые! Я вас люблю!
Мадам: Но зачем же мы тогда живем?
Мадмуазель: (Поет) Мы все живем для того, чтобы завтра сдохнуть!
Венечка: Завтра, завтра, не сегодня - так лентяи говорят.
Мадам: Мы умрем, тела наши заберет с собою смерть, вот, что-то вроде этой женщины (указывает на Эльзу), но, разумеется, немножко краше. Хуже просто некуда. А души вылетят в трубу. Умрем - опять начнем сначала. И повторится все, как встарь: ночь, ледяная рябь канала, аптека, улица, фонарь.
Венечка: Красный!... как у фотографа.
Эльза: (Неожиданно ясным голосом). Венечка, ты сегодня будешь пить, или нет?
Венечка: Ну, подожди немного, не видишь, я с женщинами разговариваю!
Эльза: Вот это? Женщины?
Мадам: А кто тут еще женщина, ты, что ли?
Эльза: Ты что, Венечка, уже пил? А почему бутылки полные? (Ищет). Где ты их спрятал? Если сам хочешь сдать, так и скажи. А я пойду и сдохну с голоду.
Венечка: Ну-ну, не надо. Вот тебе бычок.
Эльза: (Нюхает). А, драпчик. Дай сюда. (Уходит).
Мадмуазель: В какую еще трубу? Души - и в трубу?
Эльза: (Уже из-за кулис) В какую? Известно в какую, в канализационную!
Мадмуазель: А если я не хочу? (чуть не плачет).
Венечка: Девочки, вот я смотрю на вас и думаю... вы случайно не бутылки?
Мадам: Да. И лучше, чтобы ты про это знал.
Кефир громко ревет и отворачивается.
Венечка: Ты, понятно, вино... (Принюхивается) Ох, какой букет!
Мадам: Естественно. А вот она - кефир. Пусть проваливает к своему Васисуалию Лоханкину!
Венечка: (Целует ручку) Какая эрудиция!
Кефир: (Сквозь слезы) Всем кефир нужен!
Мадам: Допустим. Но мы - не все. Мы - элита. Мы - квинтэссенция общества.
Мадмуазель: Но я не вижу в употреблении кефира ничего, унизительного для человеческого достоинства!
Мадам: Но и героизма в этом мало. Венечка, как ты думаешь, Ницше пил кефир?
Венечка: Он как раз мог бы. На больную голову. А не кефир, так йогурт. Почему бы нет?
Мадам: Тогда оставим эту тему.
Мадмуазель: (Внезапно) Ну, выпей меня, выпей, не то я потеряю веру в любовь, в Бога и в человечество!
Венечка: Да я бы с удовольствием, но вы же еще того-с... не открыты. Мне неудобно будет вас оставить, когда это случится.
Мадам: (С сарказмом) Неудобно на потолке спать без присосок.
Мадмуазель: (Вешается на шею) Так и не оставляй!
Венечка: Если вы так настаиваете, то я не виноват.
Мадам: Ничего себе, ситуация. У меня такое впечатление, что вся мировая литература объединилась против меня в каком-то апофеозе пошлости! Как вырваться из этого печатного плена в какую-нибудь непечатную область? Я могла бы решиться на философское самоубийство, но у меня нет денег на рекламу. А если убить себя в сентиментальном стиле, то я же умру, и меня не станет! Да к тому же с модой на грубый натурализм, придется внутренности раскидать на два квартала... а я женщина все-таки. Венечка, скажи мне, дитя мое, ты некрофил?