Мне под ноги упал тяжелый мяч.
Все замерло. Я мяч толкнула слабо,
Чтоб только уступил дорогу мне.
Шептались пацаны: "Какая баба!
Годков немало, но еще вполне..."
И боже мой! Увидела в воротах,
В кроссовках грязных, в майке до колен
Знакомого и милого кого-то,
Того, к кому давно попала в плен.
Он был так юн, как разве что вначале
Знакомства нашего. И так же был он рыж.
И даже звали... точно так же звали,
Но что он - идеал, не знали лишь.
Он был, конечно, молод для мужчины,
А может, я для женщины стара,
Иль он был слишком стар уже для сына...
Какая непривычная игра!
Но так похож, и так аутентичен,
Что я, взглянув, мгновенно поняла
Не будет больше он менять обличий,
Ведь он - Амур. И мяч - его стрела.
Ничего себе, как меня только что проколбасило!
Как говорят в моем самом любимом фильме: "уф, уф, Марта!".
Итак, я закругляюсь. Поверь моему обширному опыту в написании поэм... это было давно, я же сказала!... заканчивать лучше всего тем же, чем и начинал. Меньше риска. А вдруг финал окажется слабее начала? Поэма получится куцей, как вот этот плюшевый мишка... Лови, а то он ушибется, он старенький. Достаточно повторить еще раз то же самое, и второй план появится, и другой смысл забрежзит, и преемственность проявится. Да и вообще люди любят узнавать знакомое. Так что подхватывай - эта песня хороша. Начинай сначала:
КОНЕЦ
Читаю стихи малолетке.
Но разве она понимает?
Попыхивает сигареткой,
Молчит и стыдливо воняет.
И что в этой жизни есть кроме
Ее полупьяного взора,
Ее привлекательной вони
И зубчатого пробора?
Зверок нелюдимый, зубастый,
Испуганный, бледный, печальный,
Пометом испачканный часто
И в этом почти идеальный,
Идущий на запах инстинкта
И любящий цвет апельсина,
Он в небе моя половинка
И сердца он половина.
Оно отрешенно-бесполо
И ласки берет, презирая,
Оно уважает глаголы,
Задумчиво бродит по краю,
Гитарой звенит басовито
И воет, от страха пьянея
И мне бы... дорога открыта,
Да я уж так не умею.
Не ведая даже о мере
Все губы в сережках железных
Какие прелестные звери
Портвейн распивают в подъездах!
Приходят взыскующей ратью
По наши согбенные души.
Мне сжать бы любое в объятьях,
Но стыдно и трушу.
Читаю стихи малолетке.
Но разве она понимает?
Попыхивает сигареткой,
Молчит и стыдливо воняет.
И что в этой жизни есть, кроме
Ее полупьяного взора,
Ее привлекательной вони
И зубчатого пробора!
Все. :-) :-) :-)
Следующий!!!
#
КОММЕНТАРИИ К ПОЭМЕ
С моей стороны было настоящим самоубийством давать на себя эту злую карикатуру. По-моему, образ вырисовывается антипатичный. Эдакая вздорная барынька, рассматривающая интеллект в одном ряду с розовыми тапочками и надутыми губками, а стихи - с румянами для ягодиц и тушью для челки.