Но благополучно справившись с муками совести, учительница направилась прямо к расписанию, чтобы шкодливым пальчиком уткнуться прямо в 11"Б". А потом очутилась под дверью 319-го кабинета, прислушалась, подошла к окну, нетерпеливо взглянула на группу прыгающих по траве воробьев, на небо, на конфигурацию туч, все это ее не заинтересовало, она вздумала прогуляться по коридору, хоть бы не ступая на каблук, сделала шаг, и наконец, прозвенел звонок. В кабинете произошло шевеление; затихло; еще через какое-то время из него вывалился бугай со знакомым лицом, громко топая, а точнее -"гупая" устремился к лестнице, сбивая все на своем пути. Потом потянулись и остальные. Татьяна никак не могла решиться подойти к кому-нибудь и попросить о помощи. Она просто не помнила, кого как зовут, а как же без имени? Что сказать: эй, ты? Она все-таки решилась заглянуть в класс, но Пельменя там не было. Конечно, станет этот бесстыдный прогульщик тащиться в школу в субботу. Небось, сидит где-то в баре, пьет джин-тоник через трубочку. Эта сцена возмутила Таню именно как преподавателя, она приняла строгий вид и быстро покинула школу. Тю, какая дура, поперлась мальчика из школы забирать! Еще бы на родительское собрание вместо мамы пришла!
Она пошла в гастроном, решив с горя нажраться самым свинским образом (В смысле "накушаться"). Разменяла пельменные десять баксов и накупила провизии, сколько могла сунуть в сумку. А потом еще приобрела кулек и положила туда три десятка яиц, после чего стала похожа на курицу. От кассы за ней следил огненными очами какой-то цыган, желая, видимо, ее немедленно объесть. Мужчины всегда так - их мамы ходили с авоськами, жен они себе ищут с таким же признаком. Когда женщина одевается в меха и павлиньи перья, она удаляется от потенциального избранника и обрекает себя на одиночество. Максимум что с ней могут сделать, это испачкать. Зато когда она портит себе волосы перекисью и кустарной завивкой, а потом раскаивается и начинает их отращивать, когда она носит вещи, собственноручно купленные в Турции, тогда она может рассчитывать на всеобщее внимание. Теперь спрашиваю: зачем тратить такие большие деньги на то, чтобы меньше нравиться мужчинам? С таким же успехом можно распугивать их, одеваясь как я. А как я одеваюсь, это надо видеть, но, во всяком случае, дешево, тепло и удобно. В литературной тусовке, среди ободранных потомков Диогена, я выгляжу нарядной. А когда южный ветер заносит меня, скажем, на презентацию "Мери Кей", или, того реже, в ночной клуб, я резко выделяюсь на общем фоне и этим привлекаю мужское внимание.