- Давай на "ты". - Сказал Пельмень, явно изучая собеседницу.
- Понятно, "нэ кажыть на мэнэ, як на двох." . В общем, сразу видно, что ты идешь по пути мужчины-воина. У тебя ясный ум и очень четкие цели. Ты полностью сформировавшаяся личность. Даже удивительно, я думала, что в Киеве таких уже не осталось. У тебя психология победителя... даже не беря в расчет, что ты просто очень красивый парень... . чувство собственного достоинства... ... ... порядочность... ... ... можешь мне верить... ... ... ... ... ... . представится тысяча возможностей... ... ... ... ... ... ... . . редкость... ... ... ... ... . . мужчина в высшем понимании слова... . Александр Македонский... ... ... ... . чувственные руки... . губы... . . ... ... ... ... ... прогнется под нас... ... ... ... ... ... надо верить. . ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ... ...
- Ну, рассказывайте, Танечка, что у вас нового, где преподаете?
- Вот в этом году устроилась в школу, слава Богу, русская литература.
- А я, как апостол Петр, три раза отрекшись. Вел на подготовительном отделении украинский язык и литературу, а теперь ушел в КПИ, учу иностранцев.
- Вы сегодня без Виталика?
- К нам неожиданно приехала драгоценная тетушка... Кстати, смешной случай. У нас в КПИ турки отказались учить украинский язык. Потому что они ходили по магазинам за продуктами и говорили фразу: "Выбачаюсь, що погано розмовляю, бо я турок". Представляете? Продавцы смеялись, а турки - народ гордый. Но куда запропастились наши Жени?
Жени действительно запропастились. Их не оказалось за колонной, не было и на лестнице. Под руку с Эдуардом Станиславовичем она обошла два этажа. Напрасно. Заглянули в зал, но там еще было сравнительно пусто, потому что пришедшие толпились в гардеробе и на первом этаже, где Жорж продавал какие-то буклеты. Таня заметила в последнем ряду партера скучающего Даниленко.
- Решительно не могу себе представить, куда они могли исчезнуть. Говорил на ходу Станиславович. - Я хорошо знаю Женечку и решительно не могу себе представить, чтобы она, извините, позарилась на вашего Женю.
- Почему же она не могла на него позариться? - С некоторой обидой спросила взволнованная Таня.
- Потому что он, простите, олигофренчик, рот полуоткрыт и слюнка сбоку стекает. Неужели вы его сами не раскусили.
- Вовсе он не олигофрен и девочкам в классе очень нравится.
- Ну, девочки в классе - это, конечно, серьезный авторитет. И все-таки, я настаиваю, для вашего уровня развития он решительно не подходит. - Татьяна отлично понимала, что эта не очень старая, но хитрая, лиса отвлекает ее внимание и, ругая Пельменя, вынуждает ее оправдывать его в своих глазах. Она была очень признательна за это, но... какие человеколюбивые бредни. Эдуард Станиславович просто привык в доме повешенного говорить о веревке, чтобы таким образом быть в центре внимания.