- А мне наплевать на Женю. И растереть! Я совершенно самостоятельный человек и не надо мне тыкать в нос всякими Женями-жменями. Давай строить отношения как-то по-другому.
- Я забуду об этом только в том случае, если ты забудешь тоже. Но если я когда-нибудь увижу вас вместе... - По лицу Пельменя пробежала печальная тень.
- Можешь не сомневаться. Это я тебе обещаю точно. Что мне за интерес разговаривать с этой дрянью!
- Да что же вы так не поделили?
- Все! Мы все на свете не поделили! Пообещай, что больше никогда не будешь заговаривать со мной про эту скотину. - Уж лучше бы он ее похвалил. Когда мужчина ругает женщину, это в любом случае подло. Можно всегда оказаться на ее месте. Поэтому Таня, не поняв каламбура, возникшего из бесполости слов "Женя", "дрянь", "скотина" (несколько позже все прояснится), решительно встала и пошла в коридор.
- Постой! - Ринулся Пельмень, - Позвонить-то тебе можно?
- Звони, когда образумишься. - Он удивленно поднял брови. По лицу пробежало облачко мысли.
- Я образумился! Дай телефон! - Таня остановилась от неожиданности.
- Как?! Ты не знаешь моего телефона?!
- А я его порвал!
- А наизусть не помнишь?
- Забыл!
- Посмотри в классном журнале. - Тут уже Пельмень вытаращил глаза.
- Так что, мне ради этого в твою ... в школу переться? Другого пути нету?
- Приходи, милый, а то я тебе единицу влеплю. Тренируй память на числа.
- Ой-ой, напугала. - Таня хлопнула дверью, чуть не отрубив ему нос. Не успела сбежать пол-этажа по широкой лестнице, как наткнулась на Джокера с каким-то хиппи. Они поздоровались.
- Гэндальф, - Представился хиппи.
- Йовин. - Ответила Таня, дернув лицом. Джокер улыбнулся:
- О, так ты Йовин? Мы пойдем ко мне. Правда же? - Гордая дева кивнула головой.
- И останемся у меня на ночь. - Молчание - знак согласия. Они пошли на Малую Подвальную. По дороге она спросила у Гэндальфа:
- Вот этот Бродяжник, у которого я была, что вы о нем думаете?
- Самозванец он, а не Бродяжник, - Сурово ответствовал Гэндальф. Боромир он, на самом деле. В нем, конечно, много хорошего, но связываться опасно. На мечах он дерется неплохо, это нельзя не отметить, но... какая-то у него гнильца внутри, что ли. Что-то он о себе воображает такое непонятное... Бродяжником себя назвал! Тоже мне! Вот кто у нас Бродяжник. Гэндальф кивнул на Джокера.
- Вот-вот. - Поддакнул Джокер. - Давай не будем разводиться.
- Нет уж, - Вздохнула Таня. - Хорошо с тобой, конечно, но это все равно, что жить на Майдане Нэзалэжности. Твое место - снаружи дома. Ты способен создать уют в семье, только если играешь роль ненастья за окнами. А другой мужчина - настоящий, надежный, должен быть мягким креслом и огнем в камине. А я бы сидела у огня да слушала завывания мокрого ветра, да представляла себе, каково бедным прохожим сражаться с улетающими юбками и зонтиками.