— Не знаю. Я как будто открыла для себя реальный мир.
Да, так оно и было. Линнет ощущала твердость камня под ней и то, как врезается ей в бедро его острый край. Она вдыхала свежий воздух и слышала острый запах, исходящий от Габриэля. Она мягко отстранилась от него и всмотрелась в своего «рыцаря». Он сидел перед ней, седой старый йоркширец с огромными руками, которыми он мог и прикончить Томаса Хэл-лока, и успокоить перепуганного ягненка. От него исходил присущий только ему запах овец, собаки, пота и дыма. А из ушей у него торчали пучки седых волос. Она никогда не замечала этого прежде. Он неуклюже погладил ее по плечу.
— Вам не следует сторониться молодых людей из-за того, что произошло. Вы молодая и красивая девушка, мисс Линии. И любящая.
— Разве, Габриэль? О, я знаю, что красива. Но способна ли я любить? — спросила она прерывающимся голосом.
— Я помню, как нежны вы были с ягнятами. И с сестрой Кейт, когда вы обе были маленькими. Вы всегда опекали ее.
Линнет почувствовала, как у нее внутри будто что-то оттаяло. Габриэль вернул ей то, что она утратила несколько лет назад. Ту самую маленькую девочку, Линии. Она действительно была любящим ребенком. Она была полна нежности к сестре, брату, всей семье. И она отказалась от этой девочки, потому что смертельно испугалась. Она испугалась мысли, что тот человек знал что-то тайное о ней. Знал, что она была нежна и полна любви ко всему окружающему. Знал, что она уязвима. И он хотел эту маленькую девочку, хотя она не понимала, для чего. Но он хотел ее, и Линнет, ужаснувшись, постаралась спрятать ее, чтобы никто больше не захотел ее так.
Линнет оставалась с Габриэлем, пока он перегонял овец на нижнее пастбище. Бенджамин, как всегда, помогал Габриэлю, а потом подбежал к Линнет, помахи-, вая хвостом.
— Старый пес рад видеть вас снова, мисс.
Линнет опустилась на камни и, смеясь, обняла собаку, которая принялась лизать ей лицо.
— Может, зайдете ко мне выпить чаю, мисс?
— Как-нибудь в другой раз, Габриэль. Мне лучше вернуться домой к обеду вовремя, а то Джейни забеспокоится. Еще раз благодарю тебя, мой добрый друг.
Габриэль грубовато похлопал ее по плечу. Он смотрел ей вслед, пока она спускалась по дороге к дому. Затем он сказал Бенджамину:
— Интересно, хорошо ли мы поступили, что спасли тех двоих, приятель? Только время покажет, правда?
После обеда Линнет прошла в библиотеку, намереваясь немного поработать над отцовской книгой. Когда она стала листать рукопись и просматривать гравюры и рисунки, включенные в нее отцом, то впервые смогла оценить их как сторонний наблюдатель и осознать, что научные исследования были для нее способом спрятаться от жизни. Ирония заключалась в том, что она, панически боявшаяся мужского прикосновения, ничуть не смущалась, исследуя обряды обеспечения плодовитости! Она как будто решила, что, анализируя один из аспектов чувственной жизни, она тем самым избежит ее в реальной действительности. Сейчас впервые в жизни она покраснела при виде изображений женщин-эксгибиционисток. И в то же время она поняла, что, рассматривая их, она сможет стать сильнее. Они шокировали, но от них исходила сила. А ей необходимо было верить, что дать волю чувственности не так уж и опасно для женщины.