2
В Шамбери марокканец приготовил для меня хлебный суп. В тот вечер шел дождь, и выходные тянулись очень долго. Почти все уехали к своим семьям, а остальные катались на лыжах. В общежитии совсем нечего было делать, кроме как есть у того марокканца хлебный суп. Он мне нравился больше, чем этот, который мы ели сейчас из серебряной посуды, сидя на подушках.
У Диего не было живота, даже в этой позе не образовывались складки. Было очень неудобно есть, сидя на подушках, но он, похоже, всегда так ел.
Вошел мужчина с тремя сильно накрашенными женщинами. Но, в общем, все эти женщины были хорошо одеты. Мне едва хватило времени отнести книги в комнату; когда я вернулась в университет, уже было восемь, и Диего с перуанцем ждали меня в холле. Я почти никогда не носила джинсы, но именно в тот день я их надела. Я натянула свитер, чтобы он закрыл мою отсутствующую талию. Официант принес блюда.
У Диего был красивый профиль. Мне понравилось, как официант наливал нам чай из чайника на расстоянии метра от чашек; казалось, что он поливает цветок, вода попадала точно в центр чашки, ни одной капли не упало мимо. Я бы так никогда не смогла.
– Тебе нравится хлебный суп? – Диего наклонился, чтобы спросить меня.
Я кивнула. Он был примерно одного возраста с Сантьяго. Почему он разговаривает со мной, будто мне пять лет?
– Хорошо, по крайней мере, ты будешь вспоминать обо мне, когда будешь его есть.
Я попросила сахар к чаю, и Диего улыбнулся, словно я попросила соду или лед для вина.
Почему я должна вспоминать о нем? В любом случае, я буду вспоминать этот мятный чай, он гораздо вкуснее, чем у марокканца в общежитии.
– До того как ты пришла, мы говорили, что во имя наших уважаемых стран собираемся просить присоединения к Королевству Испания. Мы предпочитаем снова стать испанской колонией, чем нас наводнят янки, – сказал Николас.
Чай был восхитительный.
– У испанцев очень демократичный король. Мне не нравится Мадрид, но я обожаю Барселону, even-tuellement, – сказал Диего.
Он гордится тем, что говорит по-французски? Кто не знает слова eventuellemenf.
– Вы, аргентинцы, никогда не говорите это всерьез, – продолжал Николас – А вот перуанцы, венесуэльцы и колумбийцы очень серьезно настроены. У нас нет такого врожденного чувства патриотизма, как у вас и мексиканцев. Да, еще и у чилийцев.
– В Аргентине, я сужу по Буэнос-Айресу, еще существуют социальные слои, у них разные институты.
Он сказал «слои», и я взглянула на его свитер в стиле инков, казалось, он по случаю переоделся в перуанца.
– Я не националистка, – сказала я, – но я бы не хотела жить нигде, кроме Буэнос-Айреса.