Порция скинула с себя плащ Руфуса и свой собственный. Удивительная рыжая шевелюра ослепила всех.
— Господи прости, девка в штанах! — вырвалось у Фанни. — Руфус, она тоже пленная или твоя шлюха?
— Ни то и ни другое, — отрезал Руфус, освобождаясь от плаща. — Фанни, дай ей поскорее выпить, она едва живая от холода. — С этими словами он поспешил назад, к двери. — Я сейчас вернусь. Нис, нужно раздобыть лежанку для раненого.
Оба командира вышли в ночь, и Порция превратилась в предмет грубого любопытства и оценки для сидевших за столом женщин.
— Ну что ж, малышка, ступай поближе к огню. Ты же белая, как привидение. Сроду такого не видывала. — Фанни ласково подтолкнула гостью вперед. — Люси, налей-ка ей кружку вон того бургундского. Оно живо заставит порозоветь эти щечки.
— Навряд ли, — заметила Порция, однако кружку взяла. Как ни странно, она вдруг почувствовала себя как дома, и с первым же глотком вина тоска усилилась. Казалось, еще миг — и Порция услышит чересчур громкий от выпивки голос Джека, который заигрывает с очередной потаскушкой с низким вырезом на платье, но при этом не забывает каждый раз разбавлять водой вино, прежде чем подать его сидящей рядом дочке, созерцавшей эту сцену с сонным равнодушием. Как много ночей ей пришлось провести в подобных заведениях, подремывая у очага или прямо на полу под столом, в то время как Джек ублажал себя. За эти годы она успела подружиться со многими представительницами самой древней профессии, а в последнее время даже отвергнуть несколько предложений присоединиться к обществу женщин, которых одевали и кормили намного лучше ее.
— Ты, наверное, какая-нибудь нищенка, верно? — дивилась Фанни. — Или приходишься Декатуру родней?
— Нет. — Порция уже выпила вино. Онемевшие конечности начали оттаивать, и возобновившееся кровообращение причиняло немалую боль.
Фанни не успела продолжить расспросы — с шумом распахнулась дверь, и появились Руфус с полковником, тащившие лежанку. За ними в комнату повалили солдаты, поддерживая раненых товарищей и весьма цветисто выражаясь по поводу разницы между лютым холодом снаружи и благословенным теплом внутри.
Порцию поразило, с какой легкостью сошлись все эти люди — такое братство не нарушить никакими политическими уловками. Все они вышли примерно из одинаковых слоев общества. Но гражданская война перевернула привычный уклад жизни, и им пришлось .покинуть свои фермы и мастерские, чтобы вместе сносить ужасы кровавой зимней кампании. Завтра они снова разделятся на победителей и пленных, но нынче вечером все они одинаково радовались избавлению от лютого холода. Кружки с вином и элем пошли по кругу, а глаза оживленно заблестели при виде женщин, готовых присоединиться к их веселью.