Порция отерла кровь, струившуюся по лицу, и невнятно ответила:
— Я из ополчения Декатура.
Капитан снова ударил, и Порция тут же рухнула на колени.
— Позовите лорда Ротбери. — От обиды и боли ее душили слезы, каждое слово давалось с трудом. Еще никогда в жизни с ней не обращались столь жестоко, и в душе вспыхнул гнев. — Он поручится за меня.
Последовало удивленное молчание. Наконец капитан спросил:
— А откуда ты знаешь лорда Ротбери, милый малыш?
— Вы же слышали. Я из его отряда, — упрямо повторила Порция и кое-как выпрямилась.
Такая уверенность немного поколебала начальни-3Qg ка стражи, и он неохотно буркнул:
— Так и быть. Но пеняй на себя, если это окажется шуткой. — И он обратился к часовому: — Ступай разбуди лорда Ротбери. Остальным возвращаться по местам.
Настойчивый голос часового вырвал Руфуса из глубокого забытья. Он моментально поднялся и протянул руку за штанами.
— Что случилось?
— Меня послал начальник стражи, милорд. Мы поймали пленника, сэр, он выскочил из замка и плыл через ров. Капитан хотел его допросить, да только тот твердит, что вы его знаете.
— Как интересно, — заметил Руфус, торопливо одеваясь. Действительно, перебежчик из замка Грэнвилл мог оказаться интересной штучкой. И он поспешил к палатке начальника стражи, которого спросил с едва ли не радостной улыбкой: — Что здесь случилось, капитан?
Посреди палатки, пошатываясь, стояла Порция. Руфус мигом разглядел ее мокрую насквозь одежду, разбитую губу и синяк на скуле.
— Что, черт побери… — сердито воскликнул Руфус и обернулся к капитану: — Что это за дьявольщина?
Капитан невольно поежился — ему стало не по себе под яростным взглядом графа Ротбери.
— Милорд, мы захватили его, когда он пытался переплыть ров. Часовые видели, как он вылез из какой-то потайной норы. — При этих словах выражение лица Руфуса стало меняться, и капитан продолжил более уверенно: — Он сказал, что вы его знаете, милорд.
Но Руфус уже не слушал капитана. Он обернулся к Порции: волевое лицо словно высечено из гранита, в глазах — мертвая пустота.
— Что тебе понадобилось в замке?
Порция машинально пощупала губу. Пальцы стали липкими от крови.
— Мне нужно было повидать Оливию и Фиби. — Она не пыталась возмущаться и выворачиваться и решила сразу выложить всю правду. Однако чуткое сердце тоскливо сжалось: Руфус больше ей не верит, он утрачен, утрачен навсегда…
— Как ты оказалась внутри? — Ни его голос, ни лицо не выдавали каких-либо чувств. Словно он никогда не имел ни малейшего интереса к тому, кого допрашивает, и добивается исключительно информации.