Руфус никогда не скрывал, что сомневается в полководческом гении короля Карла. Да, его командиры отважны, однако слишком часто их действия оказывались ошибочными и недальновидными. Интересно, не разочаровался ли он полностью в своем монархе? И что стало с замком Грэнвилл? Сдался ли Като за ту неделю, что Порция томится в тюрьме? Это было возможно, однако вряд ли замок успели взять. И если так, то что почувствовал Руфус, получив приказ прекратить осаду?
Как это ужасно, когда о тебе все позабыли! Джозеф не стремился сообщать ей новости, и она из-за глупой, упрямой гордыни старалась сдерживаться, вместо того чтобы вытянуть из старика все сведения о ходе осады, о ближайших планах, о настроении среди солдат.
И Порция без конца металась по камере, мучаясь от своей никчемности, в ужасе представляя себе, что Руфус мертв, что он лежит, раненый, умирающий, и стонет от боли. Но тут ее ушей коснулся легкий перестук копыт, позвякивание удил и нежное ржание, и сердце подскочило от дикой надежды. Порция метнулась к решетке, вцепилась в холодные прутья и ловила знакомый звук шагов.
Джуно заскулила и встала на задние лапы, царапая передними замок. Эти шаги означали для нее свободу.
— Руфус? — Непослушные губы едва вымолвили это имя, когда загремело бревно на входной двери. Руки мгновенно стали липкими от пота, кровь зашумела в ушах. — Руфус… — Ее голос бессильно заглох. Казалось, она не в силах перенести столь тяжкого разочарования.
К ней вошел Джозеф: в руках какие-то вещи, выцветшие глаза весело блестят.
— Ну, давай-ка выходи отсюда, малышка. — Старик сложил на столе свою ношу и стал отпирать решетку. — Их арьергард отсюда не более чем в получасе езды. И это не наш отряд. Наш едет в аван… в общем, там, где положено. — И он подтвердил свои слова гордым кивком. — Так что ты запросто примкнешь к задним рядам — они-то тебя не знают!
— О чем это ты толкуешь, Джозеф? — Порция перешагнула порог камеры. Вся согбенная фигура старика излучала необычную энергию. И в сердце у Порции снова зашевелилась слабая надежда.
— О том, что ты успеешь их догнать, — о чем же еще? — заявил Джозеф. — Я приволок твою саблю, мушкет и кинжал, которые привез Джордж. А вот твои доспехи, и шлем, и куртка. Пенни под седлом и готова в дорогу. Армия движется к Марстон-Мур, аккурат возле Йорка. Об этом они без конца болтали в столовой. Стало быть, туда тебе и дорога, малышка.
Наконец Порция все поняла. С глаз словно спала пелена. Джозеф предоставляет ей полную свободу и возможность самой решить свою судьбу. Она уже не беспомощная узница!