— Так зачем же вы направлялись в замок к Като?
— Джек умер.
— Сочувствую, — промолвил Декатур, от которого не укрылась мгновенная тень, опечалившая ее взгляд.
— Больше у меня никого нет. — Нарочито равнодушный тон вряд ли мог скрыть глубину ее горя. В глухие ночные часы девушка по-прежнему оплакивала смерть отца.
— И вы, стало быть, положились на милость Грэнвилла?
От мимолетного сочувствия не осталось и следа, Руфус снова говорил в язвительной и надменной манере, и это мигом вернуло Порцию к реальности. Ее все равно похитили, и один дьявол ведает, что учинили в эту самую минуту головорезы Декатура над солдатами Грэнвилла. Пленница решительно отложила ложку.
— Доешьте до конца, — настаивал Руфус, — Анни ужасно обидится, если тарелка не будет пустой.
В ответ она отодвинула тарелку еще дальше. Руфус лишь недоуменно выгнул бровь и равнодушно спросил:
— Откуда вы едете?
— Из Эдинбурга, — сердито буркнула она.
— Като специально послал за вами людей?
— Да какое вам до меня дело? — взорвалась Порция. — Что вас может интересовать?
— Меня интересует абсолютно все, что имеет отношение к Като, — отчеканил он. — А теперь сядьте и доешьте суп. Какой вам прок морить себя голодом?
— Ох, вот уж голодом меня можете не пугать, я к нему давно привыкла! — с горечью заявила Порция, направляясь к двери. — И я не собираюсь рассиживаться здесь и продавать своего дядю за тарелку супа! — В хижину ворвалось облако ледяного воздуха, когда Порция отворила дверь и захлопнула ее за собой.
Руфус с интересом ждал, как скоро она сообразит, что в пылу негодования позабыла надеть плащ.
— Чего это с вашей гостьей? — поинтересовалась Анни, подавая на стол заливное и вареный турнепс. — Есть-то она будет или нет?
Руфус, к собственному удивлению, почему-то не захотел предоставить неукротимой мисс Уорт возможность сполна расплатиться за последствия собственной вспыльчивости и неосмотрительности.
— Да, она будет есть. — С этими словами Декатур встал и вышел во двор.
Порция задержалась у ворот. Без разрешения Руфуса Фредди не позволил ей забрать коня, и девушку явно смутил такой оборот дел. Невольно промелькнула мысль, что, несмотря на свою молодость, дочь Джека Уорта успела усвоить немало суровых уроков.
В ее облике чудилось что-то неуловимое, смутно тревожившее Руфуса. Почему-то он не мог равнодушно смотреть, как легкая фигурка осторожно движется по ковру из свеже-выпавшего снега. Пламя непокорной шевелюры слегка притушила легкая снежная вуаль, и когда она обернулась на звук его шагов, угловатое лицо показалось по-взрослому мрачным.