И когда подруги появились в гостиной, Като с удивлением увидел на лице своей дочери выражение, так напоминавшее живую непосредственную малышку, какой Оливия была прежде. Маркиз нахмурился — с каких же пор для него стало новостью видеть улыбку своей старшей дочери, слышать ее смех?
Оливия присела в реверансе и заняла свое место. Порция тоже сделала реверанс, промолвила «Доброе утро» и уселась.
Диана со скрытым отвращением следила за ней. Девчонка казалась тощей, непривлекательной из-за бледного лица и совершенно неприличного количества веснушек, никак не сочетавшихся с раскосыми зелеными глазищами. И в то же время ее буквально переполняла такая энергия и упрямство, что Диане становилось страшно. Леди Грэнвилл понимала, что выглядит смешно, опасаясь подвоха от какой-то безродной нищенки, взятой к ним в дом из милости, однако жизнь в замке Грэнвилл, многие годы катившаяся по раз и навсегда установленному пути, со дня появления Порции Уорт заметно изменилась. Не то чтобы именно Порцию можно было обвинить в немыслимой для Дианы перемене настроений Като Грэнвилла — но ведь надо же было найти козла отпущения, на котором можно безбоязненно срывать свой гнев.
— Может быть, ты соизволишь поделиться с нами своей радостью, Оливия? — язвительно заметила она. — Просто верх невоспитанности — втихомолку хихикать над какой-то шуткой, находясь в обществе. Этого может не знать Порция, но никак не ты.
— Это не шутка, м-мадам, — прошептала Оливия, растерянно потупившись. Задорный блеск в ее глазах померк.
— Но что-то же тебя все-таки развеселило? — настаивала Диана. — Так соизволь поделиться с нами.
— Ваша малышка, мадам: она научилась улыбаться сегодня утром, — бойко вмешалась Порция, не забывая потолще намазывать масло на ячменный хлеб. — Мы обе не могли устоять — у нее такая заразительная улыбка!
Оливия едва отважилась чуть-чуть поднять от тарелки нос — и Порция тут же заговорщически подмигнула ей с другого конца стола. Оливии сразу стало весело, и придирки Дианы уже не казались такими болезненными. Девушка доела грибной салат, выпила эля из своей кружки и продолжала завтракать.
Хотя Като нежно любил своих младших дочерей, вряд ли сейчас ему было дело до этих малюток. С другой стороны, он готов был проявить снисхождение и понимание того, что первая улыбка младенца может произвести на женский пол неизгладимое впечатление. Он благодушно улыбнулся над полем незримой битвы, в которое превратился его стол, и заметил, подкрепляясь олениной:
— Я вижу, жизнь в замке Грэнвилл пришлась тебе по вкусу, Порция.