Прежде чем они вместе с Либерти отправились на участок, Джоул сказал Саманте:
– Вкусный сегодня был завтрак.
– Такой, как обычно, – ответила Саманта, польщенная неожиданным комплиментом.
– Тогда, вероятно, мне давно следовало, сказать вам, как высоко я ценю ваши кулинарные способности, – улыбнулся Джоул. Синева его глаз могла бы соперничать с залитым солнцем ярким весенним небом.
Он не удержался, взял ее руку и погладил. Либерти забавлялся, глядя на них. Однако Джоул не обращал на него никакого внимания. Он продолжал улыбаться, держа ее хрупкую руку, гладкую, как бархат. И это при такой тяжелой работе!
– Я рада, что вам понравился завтрак, – сказала Саманта.
Наступило молчание, которое было красноречивее всяких слов.
С каким наслаждением она прильнула бы к нему, упиваясь его ласками! Прикосновения других мужчин ничего, кроме отвращения, у нее не вызывали.
Все изменилось так внезапно! Еще вчера они дерзили друг другу, а сегодня ей хочется утонуть в его объятиях и слушать, как бьется его сердце.
Она вздохнула и вернулась к работе. Эти перемены могут оказаться столь же мимолетными, как звуки, слетающие со струн его скрипки. Нечего обольщаться пустыми мечтами. Надо работать, чтобы…
Саманта взяла ведро и, подобрав юбку, стада подниматься к ручью.
На склоне холма росли березки и сосны. Саманта радовалась, глядя на деревья, не поврежденные шальными топорами. Здесь, вдалеке от реки, вырубки были невелики, для сооружения грубых хижин требовалось на так много леса. Доски для желобов и мебели поступали с лесопилки Джо Лэдью, основателя Доусона. Вместо того чтобы стоять в ледяной воде, предприниматель решил предоставлять услуги старожилам.
Окуная ведро в ледяную заводь, Саманта подумала, что здесь совсем не слышно пения птиц. Его Саманте больше всего недоставало. Зато постоянно жужжали назойливые насекомые.
Вернувшись на расчищенную площадку, она нырнула под веревки, протянутые между хибарой и конюшней. На них она сушила выстиранные вещи, продуваемые ветерком, прилетающим с лесистых склонов.
Она поставила на землю тяжелое ведро и отдышалась. В Доусоне все дела заканчивались к воскресенью, уступая место салунам и танцевальным залам. Так же было и в прачечной миссис Келлог. На Пятнадцатом верхнем Саманта была лишена этой роскоши. Мужчины работали каждый день и от нее ждали того же.
Потирая ноющее плечо, она посмотрела на горизонт, где от края до края змеей извивалось русло Бонанзы. Даже вдали от берега слышны были голоса старателей.
Саманта улыбнулась, услышав веселый посвист. Звук этот был ангельским пением. Отдохновением от разносящихся по реке обескураженных и понукающих выкриков. Осознав, что мелодия льется откуда-то сзади, она обернулась. Ее глаза встретились с темными глазами Кевина. Он вскинул руки, чтобы ее обнять.