– Вы должны были расслабиться, мисс Бьюмонт, расслабиться и свободно падать. Парашютирование более чем что-либо другое дает ощущение полета.
– Когда я захочу полетать, мистер Макинтайр, я проконсультируюсь с Питером Пэном.
– Будете летать на привязи?
– На очень крепкой привязи. – Не отводя от него глаз, она решила бросить ему вызов: – Скажите, если парашютирование столь прекрасно, то почему вы сами предпочли не покидать самолета? Так безопаснее?
Рот его зловеще поджался, но Клаудия, довольная собой, и не ждала от него ответа.
– И вот еще, Мак, что хотелось бы мне знать. Почему в самом деле вы заменили мне парашют? Просто хотели запугать меня?
– Запугать? Вас? Зачем это мне? Вы были достаточно хорошо напуганы и без моей помощи.
Теперь настала ее очередь хмуриться, ибо он явно насмехался над ней, хотя лицо его не изменилось, разве что возле глаз появились морщинки. Она не отрицала услышанного, а настаивала на своем вопросе.
– Тогда почему же?
Маку, до этого момента каменно-непреклонному в своем мнении, внезапно пришло на ум нечто, нужда-ющееся в его пристальном внимании, и это нечто находилось где-то совсем рядом.
– Я ведь, кажется, говорил вам, – сказал он рассеянно. – Укладка была выполнена неряшливо.
– Чушь собачья. Он моргнул.
– Прошу прощения?
Клаудия не могла поверить, что его задели ее грубые слова. Впрочем, может, она ошибается. Может быть, этот долговязый мужлан неандертальской породы настолько не привык к тому, чтобы кто-нибудь противоречил ему, что он просто ушам своим не поверил. Единственное, что было очевидно, – ее несогласие с мистером Макинтайром целиком и полностью завладело его вниманием. Она решила воспользоваться этим.
– А вы бываете неряшливы, когда укладываете свой собственный парашют? – поинтересовалась она гораздо вежливее, чем можно было, как ей казалось, задать этот вопрос при подобных обстоятельствах. – И не перетягиваете ли вы его от излишнего усердия? – Ее возбужденная веселость дала ему материал для раздумий.
– Мне кажется, вы имеете довольно ясное представление о том, что может случиться, если купол не раскроется. Лицо его напряглось.
– Да, я хорошо себе представляю, что тогда случится.
– Я и не сомневаюсь. Хорошо, хотите верьте, хотите нет, но у меня тоже весьма сносно развито чувство самосохранения.
Рука Габриела Макинтайра, решившего помочь ей дойти, обвилась вокруг талии Клаудии, приняв на себя ее вес, когда она склонилась к нему на плечо. Это, пожалуй, наиболее комфортабельное плечо, решила Клаудия, из всех, на которые ей приходилось склоняться, широкое и удобное, несмотря на тот очевидный факт, что ее удобства вряд ли особо занимают этого человека. Она подумала, что безопаснее будет немедленно освободиться от его близости. Но сначала решила еще раз объяснить положение дел.