– Все-таки в целости и сохранности, как я вижу! Клаудия через зеркало взглянула на сводную сестру.
– Точно. Все более или менее сошло мне с рук. Вот только новый автомобиль придется списать со счетов. Я ведь сегодня утром, пока добралась до аэродрома, успела здорово стукнуться. – Приблизив лицо к зеркалу, она осмотрела результаты своей камуфляжной работы и сказала: – Ну, кажется, с этим можно покончить, как ты считаешь?
– Ты что, попала в аварию? Можешь объяснить толком, что случилось?
Тревожные вопросы посыпались градом.
– Да ничего существенного. Ставлю ногу на тормозную педаль и… Ну, ладно, – буркнула она, – я же говорю, ничего особенного. Все обошлось.
Потрясенная Мелани, хоть и проработала пять лет на австралийском телевидении, в свои двадцать лет оставалась по-девичьи пылкой и восприимчивой. Она присела на край старомодного плетеного стула, стоящего возле гримерного столика, и сдавленным от ужаса голосом прошептала:
– Ты хочешь сказать, что у тебя отказали тормоза?
– Можно и так сказать. Уверена, что фирма, продавшая машину, должна будет признать явную неисправность.
– Но как ты остановилась? Я хочу сказать…
– Ну, с остановкой проблем не было. Самолетный ангар услужливо подставил мне свой бок.
– Что подставило тебе бок?
– Ангар для самолетов. – Клаудия посмотрела на сестру и усмехнулась. – Дело житейское. Сначала я погасила скорость о бок одного громадного «ленд-крузера», который принадлежит одному громадному мужику. – Она наложила еще один тонкий слой грима на синяк. – Он обрадовался, конечно, но не очень сильно. Даже нагрубил. А некоторое время спустя просто вышвырнул меня из самолета. – Она показала на синяк под глазом. – Вообще это был веселый день, с самого начала веселый.
– Я немножко не так представляю себе веселье. Можешь ты все объяснить толком? – настаивала Мелани.
– А что, синяк это объясняет плохо?
– Синяк ничего не объясняет. А если и объясняет, то далеко не все. Ты, должно быть, здорово стукнулась.
– Стукнулась, дорогая моя, но не разбилась. Представление, как говорится, продолжается.
В этот момент раздался стук в дверь.
– Войдите.
В гримерную с букетом роз вошел вахтер театра Джим Гарднер.
– Один джентльмен, мисс Клаудия, просил вам передать это. Тут и записка есть. Он сказал, что будет ждать ответа.
– В самом деле? Какой терпеливый.
Клаудия приняла букет бледно-желтых роз и извлекла из него конверт. Если цветы и записку прислал Тони, то он получит достойный ответ.
– Ой, какие красивые. От кого это? – воскликнула Мелани.
– Понятия не имею.
Черные чернила и смелый размашистый почерк, которым было написано ее имя, ни о чем ей не говорили. Открыв конверт, она достала карточку и прочитала: