– Я вам не верю.
Он довольно точно описал Кей Эберкромби, но его утверждение, что она столь опрометчиво клюнула на джентльменскую услужливость, вызвало у Клаудии сомнение. Нет, что-то здесь не так.
– Вы должны мне поверить. Леди ничего не могла заподозрить. Прилично одетый, вежливый господин горел искренним желанием помочь ей. Разве взломщик предложит вам поднести сумку, набитую продуктами? Как вы считаете?
Клаудия негодовала.
– Я не могу поверить, что вам удалось внушить такое доверие этой милой пожилой леди.
– Не можете поверить? Если я, по-вашему, не способен внушить доверие этой леди, я мог проделать это с кем-нибудь еще. Люди опасно легковерны, ведь и ваш анонимный корреспондент нашел какой-то способ пробраться в дом. Неужели вы думаете, что кто-то из ваших соседей подбросил вам эту записку?
– Из тех, кого я знаю? – ужаснулась Клаудия. – Нет, никто из моих соседей на это не способен.
– Вы вот удивляетесь, что при желании злодей может обвести вокруг пальца даже милейших пожилых леди, – сказал он. – Но почему сейчас, когда вы под надежной охраной, вы не хотите пойти и лечь спать? Боюсь, еще немного, и вы просто свалитесь с этой табуретки.
Она слишком устала, чтобы продолжать спор, но в дверях все же обернулась и спросила:
– Скажите, Мак, зачем вы приходили сегодня в театр? В записке вы писали, что хотите поговорить со мной о чем-то важном.
– Так вы ее прочли? Выходит, вы просто не поверили, что я могу знать нечто важное? Во всяком случае, достаточно важное, чтобы уделить мне несколько минут вашего драгоценного времени. Или вы думали, что я отираюсь у служебного подъезда как какой-нибудь страдающий от безответной любви молокосос в ожидании вашего появления?
Возможно, если бы Клаудия была честна с собой, ее отказ принять Габриела Макинтайра показался бы ей глупым, но ей не хотелось признаваться в этом даже себе.
– Вы не страдающий от безответной любви молокосос, нет. Вы настоящий бабник-зануда, берущий женщин измором. Но уверяю вас, в моем случае вам ничего не обломится.
– Слышу голос умудренной опытом женщины.
– Да уж. – Она сверкнула на него глазами, и он ответил ей тем же. – Итак, что там у вас такого важного? Неужели вы пришли в отчаяние, обнаружив, что никакого рекламного трюка не существует?
– Что, девушка, интересно стало? В таком случае там, в театре, вам надо было уделить мне немного времени, чтобы обсудить насущную для вас тему.
– День был такой долгий и трудный. – Она действительно слишком устала, чтобы выслушивать его упреки и объяснять мотивы своего поведения. – Ну? Что вы хотели мне сказать?