– Нет.
– Ради всего святого, будьте благоразумны, – сказал он, начиная терять терпение.
– Полиция прекрасно справится с этим, – отрезала она.
– Полицейские будут делать лишь то, что в их силах. Они не могут быть с вами каждую минуту дня и ночи.
– Это прекрасно. Я и не хочу, чтобы кто-то чужой торчал у меня за спиной каждую минуту дня и ночи.
Ее огромные глаза бросали ему вызов, она была полна решимости идти наперекор всему, что он предлагал. Когда они застряли в пробке, создавшейся из-за дорожных работ, он повернулся к ней, и она поняла, что он тоже не намерен уступать.
– Кто бы ни писал вам гнусные писульки, но он-то уж точно торчит за вашей спиной день и ночь. Не забывайте об этом. День и ночь, каждую минуту за вами следит тот, кто изрезал вашу фотографию, тот, кто желает вам…
Клаудия хотела заткнуть уши, чтобы не слышать всех этих жестоких слов. Она хотела, чтобы никакого Мака в ее жизни не было. Она хотела, чтобы Мак обнял ее и пообещал, что никому не позволит причинить ей вред. Словом, она вдруг в одно и то же время захотела вещей, взаимно исключающих друг друга. Пальцы ее стиснули колено, но голосом она себя не выдала.
– Нет, я не смогу принять предложенного вами вида охраны.
– Послушайте, во сколько вы оцениваете свою жизнь? Такое ощущение, что вы цените ее дешевле платья, сшитого у дорогого портного. Или дешевле одного из ювелирных украшений, унаследованных вами от матери. – Он гневно взглянул на нее. – Ведь все эти штуки вы наверняка храните так, чтобы обеспечить их неприкосновенность. А когда речь заходит о вашей собственной безопасности…
Она неожиданно рассмеялась, но когда он вопросительно посмотрел на нее, то причин своего веселья объяснять не стала, а упрямо принялась вновь и вновь твердить, что никакой опасности нет.
– Можно подумать, что речь идет о жизни и смерти. Я не отрицаю, что вчера вечером была немного напугана. Но кто-то, кто знает меня, мог рассчитывать, что, отправляясь в Брумхилл к Физз и Люку, я ненадолго заеду домой и что мой отец в отъезде. Однако этот кто-то не захотел воспользоваться тем, что я буду в пустом доме, где мне скорее, чем в любом другом месте, можно причинить вред. Все это говорит о том, что ничего тут нет, кроме желания запугать меня, заставить дрожать и трястись. Так что все эти угрозы – полная чепуха, их никто не собирается исполнять. А вот гнать меня, заставить меня бежать… – Пальцы ее сжались в тугие кулачки. – Нет, я не доставлю им такой радости, надо лишь попытаться проявить твердость.
– И у вас хватит на это сил? – В это время автомобильный затор начал рассасываться, и Мак все свое внимание направил на дорогу. – Вы осилите это? – Он мельком взглянул на нее. – Может, вы и правы, но если вы настаиваете на том, чтобы жить обычной жизнью, будто ничего не случилось, это, вероятно, именно та реакция, которой он от вас добивался.