Бургос! Всю свою жизнь он будет проклинать этот город. И она еще смеет утверждать, что любит его! Как можно любить человека и отказываться от него? Это же бессмысленно!
Добравшись до лагеря, Джордан обнаружил, что тот наполовину опустел.
— Милорд! — воскликнул один из слуг. — Мы думали, вы остановитесь в Бургосе.
— Я передумал.
Позже, укрывшись от палящего солнца в своей палатке с чашей вина, Джордан попытался разобраться в случившемся.
Итак, она дала обет. Видимо, это результат монастырского воспитания. Неужели у нее хватило глупости отречься от земных радостей в надежде, что ее жертва спасет жизнь Гая?
— Милорд.
Полотнище, прикрывавшее вход, откинулось. Подняв глаза, рыцарь увидел своего оруженосца, который мялся у входа, с опаской поглядывая на пребывающего не в духе хозяина.
— В чем дело? И закрой это чертово солнце. — Джордан прищурился, заслонив глаза ладонью.
— Вас хочет видеть женщина.
— Что еще за женщина?
— Пленная, милорд… язычница.
Джордан озадаченно нахмурился. Ах да… При выезде из лагеря он наткнулся на испанских наемников, забавлявшихся с женщиной, которую они захватили вместе с обозом врага. Джордан вмешался, отослал пленницу к своим людям и велел позаботиться о ней.
— Приведи ее.
Оруженосец втолкнул в палатку женщину, закутанную в полосатый бурнус. Она заморгала, привыкая к тусклому освещению, и простерлась ниц.
— Встань, я не божество, чтобы валяться у моих ног.
— Господин, ты спас мне жизнь. Отныне я твоя рабыня и буду делать все, что ты пожелаешь, — произнесла она низким певучим голосом.
— Я желаю, чтобы ты поднялась, — сказал Джордан. Девушка грациозно встала и низко поклонилась.
— Ты великий воин, господин. Да защитит тебя Аллах.
— Любой рыцарь сделал бы на моем месте то же самое. Не в обиду будь сказано, я не оставил бы на милость этих подонков даже собаку. Выпей вина и отправляйся на все четыре стороны.
Мавританка устремила на него умоляющий взгляд:
— Ты недоволен мной, господин?
— Да нет. Но разве ты не хочешь вернуться домой?
— Мой дом далеко. В Гранаде. Воины дона Энрике напали на караван моего брата и похитили меня. Позволь служить тебе, господин.
— Как тебя зовут?
— Тарифа, господин.
— Вот что, Тарифа. Я чужестранец и скоро вернусь домой. Так что, сама понимаешь, мне ни к чему рабыня.
Из карих глаз девушки хлынули слезы.
— Я так и знала, господин, что ты недоволен мной.
Джордан не знал, что делать. Согласно одному из обычаев своего народа мавританка считала, что стала его собственностью.
— Милорд, вас вызывает принц Уэльский.
Никогда еще Джордан не был так благодарен своему оруженосцу за своевременное вмешательство. Он повернулся к плачущей женщине.