— Я думала, Эдуард держит такие вещи в секрете. Джордан цинично рассмеялся:
— Ах, Элинор, ты провела столько времени при дворе и ничему не научилась. Здесь все тайное становится явным, особенно столь интригующие подробности.
— И что же Эдуард намерен делать? Джордан пожал плечами:
— В последнее время Эдуард не всегда мыслит здраво. Говорят, твой брак с Гастингсом был незаконным.
— Да, но я-то об этом не знала. Он бросил на нее угрюмый взгляд.
— Полагаю, тебя одурачили, как и всех остальных. Элинор сверкнула глазами.
— Судя по твоему тону, ты не совсем в этом уверен?
— Услышав об этом прошении, я возмутился до глубины души и сказал ему все, что об этом думаю. Но он заявил, что ты никогда не была женой его отца. Я готов был убить его на месте!
— Так ты говорил с ним!
— А ты как думала?
Он попытался взять ее за руку, но Элинор резко отстранилась, не в силах отделаться от горьких воспоминаний. Как часто она представляла себе его смуглое лицо, обрамленное темными волосами! Выражение светло-голубых глаз было до боли знакомым. У нее в горле застрял ком.
— Между нами все кончено, — уронила она. — Ты принадлежишь Тарифе.
— Элинор, милая, давай похороним старые ссоры. Я могу избавить тебя от гнусного предложения Пэйна Гастингса. Скажи только слово.
Готовая сдаться, Элинор подняла на него неуверенный взгляд. Джордан поспешил воспользоваться ее минутной слабостью.
— Скажи, что все еще любишь меня, — настойчиво произнес он, привлекая ее к себе.
— Нет, нет… о, Джордан. — Элинор уткнулась лицом в его шею и разрыдалась. Как она истосковалась по его объятиям, по теплу его рук! Почему она не обратилась к нему за помощью?
Их губы встретились, и Элинор содрогнулась от нахлынувшей страсти. Ничего не изменилось. Его прикосновения все так же возбуждали ее.
— Я больше не могу притворяться, — вымолвила она спустя минуту. — Да, я все еще люблю тебя. И буду вечно любить.
— О, Элинор, любимая! Бог свидетель, как я жаждал услышать это!
— Ты остановился в замке? — шепнула она. Как чудесно было бы снова ощутить силу его страсти и обрести душевный покой.
— Да, у нас маленькая комнатка. Элинор резко отстранилась.
— У нас? — холодно переспросила она. — У тебя и Тарифы?
Джордан готов был откусить себе язык.
— Это не то, что ты думаешь.
— Не морочь мне голову. Я не настолько глупа, чтобы поверить, будто вы спите в разных постелях.
Он потряс ее за плечи:
— Проклятие, Элинор, хоть раз в жизни выслушай меня! Тарифа серьезно больна, и уже не первый год, но влажный климат резко ухудшил ее состояние.
Элинор вырвалась из его объятий.