– Сначала отвези меня на ферму. – прорыдала она. – Не бросай меня, пожалуйста.
– Сейчас же убирайся! – рявкнул он, сильно ее толкнув.
Она попыталась схватиться за ручку дверцы, но промахнулась и вывалилась из машины.
– Попробуй кому-то рассказать! – заорал он. – Только пасть раскрой и сильно пожалеешь!
Он выбросил ее рюкзак, захлопнул дверцу и отъехал. Она лежала посреди дороги, пока шум мотора не заглох. Тишину нарушал только ее плач. Было ужасно темно. Самая темная ночь в ее жизни. Ни одного фонаря, как в Нашвилле, и даже луны не было видно, только сероватое пятно в облаках, на том месте, где полагалось быть луне.
Она услышала нечто похожее на шарканье и сразу же вспомнила фильм, где маньяк выскочил из леса, похитил девочку, потащил в свой дом и разрезал на кусочки. От таких мыслей стало совсем плохо, и она, схватив рюкзак, побежала по дороге к полю.
Ушибленный локоть болел, нога ныла, а писать хотелось так, что она даже подпустила в трусы. Кусая губы, Райли стала возиться молнией. Брюки были такими тесными, что стянуть их удалось не сразу. Все это время она не спускала глаз с леса по другую сторону дороги. К тому времени, когда она облегчилась и нашла бумажный платок, глаза уже привыкли к темноте, и оказалось, что из леса так никто и не появился, но зубы по-прежнему стучали от страха.
Она припомнила маршрут. Каллауэй-роуд должна быть совсем близко, а когда она найдет ее, останется прошагать до фермы немногим меньше полутора миль, а это не слишком далеко. Беда в том, что она не помнила направления, в котором ехала машина.
Райли вытерла нос рукавом куртки. Когда Сэл вытолкал ее из машины, она покатилась по бетону и спутала направление. Она поискала табличку, но, поскольку дорога шла в гору, так ничего и не обнаружила, кроме непроглядного мрака. Может здесь проедет хоть одна машина? Но что, если за рулем будет сидеть маньяк? Или серийный убийца?
Райли решила, что когда позвонил отец Сэла, они скорее всего ехали в гору, и хотя не была ни в чем уверена, все же схватила рюкзак и стала подниматься на холм, потому что не могла оставаться на одном месте. Ночь была наполнена самыми странными звуками. Зловеще заухала сова, ветер шелестел в деревьях, какие-то твари шуршали в траве, и Райли надеялась, что это не змеи. Змей она ужасно боялась. И как бы ни старалась сдержаться, из горла рвались тихие плачущие стоны.
Она стала думать о матери. Когда Ава сообщила о ее гибели, Райли вырвало в корзинку для мусора. Сначала она жалела себя и гадала, что теперь с ней будет. Но потом вспомнила, как мать пела ей колыбельные, когда Райли была хорошенькой забавной малышкой. До того, как она растолстела и мать перестала ее любить.