И вот теперь кухонные стены манили ее назад, в те волшебные места, где жизнь была проста, люди оставались на одном месте, где не было зла и случались только счастливые события.
Полная отвращения к себе, она вышла и уселась на ступеньках крыльца, чтобы полюбоваться закатом. Может, работа над детскими портретами и не вдохновляла ее, но она любила это занятие и могла бы легко приобрести солидную репутацию в одном из городов, где жила. Но этого не произошло. Раньше или позже она впадала в панику и понимала, что пришло время пускаться в дорогу.
Столбик крыльца был теплым под ее щекой. Солнце походило на сверкающий медный шар, низко висевший над холмами.
Она подумала о Дине и их поцелуе. Случись все в другое время... Будь y нее работа, квартира, деньги в банке... Будь он более ординарным...
Но все это несбыточные мечты, а она слишком долго жила из милости у чужих людей, чтобы вновь вернуться к подобному существованию и позволить Дину взять верх над собой. Пока она сопротивляется – власть в ее руках. Если сдастся – потеряет все.
Вдали послышался шум моторов. Приставив ладонь козырьком ко лбу, она посмотрела в сторону дороги. К ферме приближались две машины. Ни одна не принадлежала Дину.
Два спортивных автомобиля с тонированными стеклами остановились перед домом. Задняя дверца одного открылась, и оттуда вышел мужчина, одетый в черное. Его густые растрепанные волосы были пронизаны серебряными нитями, обветренное лицо покрывали мелкие морщинки: следствие многих долгих ночей, проведенных на тропе славы. Руки свободно висели по бокам, словно он каждую минуту был готов выхватить... не шестизарядный «кольт», а сверкающий микрофон, в руках с которым он покорял мир. Хорошо, что Блу уже сидела, иначе ее колени наверняка бы подогнулись. Но горло и без того перехватило так, что воздух не попадал в легкие.
Джек Пэтриот.
Позади захлопали дверцы машин, откуда высыпались мужчины в темных очках. Последней вышла длинноволосая женщина с сумочкой от модного дизайнера и бутылкой воды. Все они остались у машин.
Каблуки сапог Джека застучали по кирпичной дорожке, и Блу мгновенно превратилась в вопящую фанатку, из тех, что до боли в израненных пальцах сжимали сетчатую ограду, пытались прорвать полицейские кордоны, гонялись за лимузином или стояли на страже перед пятизвездочным отелем, молясь о счастье увидеть рок-идола. Вот только вместо того, чтобы вопить, она окончательно онемела.
Он остановился в нескольких шагах. В мочках ушей поблескивали маленькие серебряные черепа. Под манжетой черной рубашки с открытым воротом виднелся кожаный браслет с окантовкой из чеканного серебра. Джек приветственно кивнул: