Спустившись вниз, он направился в Бахчисарай.
— Если по дороге не встречу Мекензи, передай ему, что остался доволен твоим докладом, — проговорил Потемкин перед отъездом, — камень и тес тебе пришлю. За гвоздями и железом пошли нарочного в Кременчуг, я распоряжусь.
Окрыленный Сенявин молодцевато подтянулся, чувствуя расположение светлейшего...
Осенью корабли эскадры салютовали первенцу херсонских верфей, семидесятипушечному кораблю «Слава Екатерины» под командой капитана первого ранга Марка Войновича.
Три года назад на Каспии Потемкин вызволил его из персидского плена, куда он попал из-за своей трусливости и любви к авантюре. Лучшего командира под рукой у князя не было, и Войновича определили на «Славу Екатерины». Одно Войнович делал искусно — умел заворожить самолюбивого князя безмерностью почтения и изысканной лестью, вознося заслуги его действительные и мнимые...
Минул год. У самого входа в Южную бухту, неподалеку от приметного мыска, загрохотал якорь, отданный пятидесятипушечным фрегатом «Святой Павел». Фрегат встал на якорь лихо, без суеты и излишнего шума. Капитан первого ранга Федор Ушаков отдал команду:
— Спустить шлюпки! Экипажу дозволено на два часа съехать на берег.
Фрегат не одну неделю пробыл в штормовом море, отрабатывал парусные и артиллерийские учения. Ушаков жестко спрашивал, но и по-отечески заботился о матросах. Сняв рубахи, они карабкались по крутым склонам, поросшим кустарником и диким кизилом, рвали ягоды и лакомились вволю.
Мекензи, не дождавшись доклада Ушакова, вызвал флаг-офицера:
— Вели сей же час снарядить катер да собери всех наших затейников. Поедем, потешим победителя чумы.
Главный командир Севастополя знал, что Ушаков сейчас в милости у светлейшего и удостоен императрицей ордена за успешную борьбу с чумой.
Едва матросы возвратились на фрегат, угостили ягодами командира, вахтенный доложил капитану:
— Катер с адмиральским флагом подходит к трапу!
Ушаков, застегивая сюртук, неторопливо вышел на шканцы. На палубу, держась за поясницу, поднялся Мекензи. Приняв рапорт Ушакова, недовольно сказал:
— По уставу положено докладывать...
— Рапорт готов, ваше превосходительство. — Тут Ушаков почувствовал, что адмирал навеселе. Он протянул исписанный лист. — Уставом не определен срок такового.
— Ладно, ладно... — проворчал Мекензи, передал рапорт Сенявину и оживился: — Хотя ты и виноват, а мы тебя потешим нашими забавами.
Пока Мекензи и Ушаков разговаривали, по трапу поднялись дудочники, гребцы, плясуны и матрос, одетый шутом. Расстелили на шканцах ковер, заиграли дудочники, зазвенел бубен, начались пляски, потом запели малороссийские песни и пошла потеха с шутками. Любопытные матросы забрались на реи, выглядывали из-за надстроек, шкафута.