Однако снисхождение к его безобидному помешательству вовсе не означало, что ему безнаказанно сойдут с рук грубость и непочтительность.
— Не слишком ли много вы о себе вообразили, мисс Неземное благородство? — вскричал Флинн, сердито тыча в нее пальцем. — Надеюсь, эта прогулка все же пойдет вам на пользу! Если вы еще не совсем отупели от сознания собственной безупречности, то знакомство с жизнью простых людей вас хоть чему-нибудь научит!
— Я давно знакома с жизнью простых людей, мистер Патрик. Я постоянно навещаю самых бедных крестьян в отцовских поместьях. Я наделяю едой и лекарствами голодных и больных, и я ставлю в известность папиного управляющего о том, чьи дома нуждаются в ремонте. Скажите, мистер Патрик, вам приходилось делать что-то подобное для людей, которым не так повезло в жизни? Многим ли вы протянули руку помощи?
Флинн задумался всерьез и надолго, и Мелисанда торжествующе улыбнулась.
— Однажды я был в бесплатной столовой, — наконец сказал Флинн.
Мелисанда тяжело вздохнула. Ее ужасно раздражала его странная манера говорить, хотя она ни за что не призналась бы ему, что с трудом понимает едва ли треть сказанного. По большей части ей приходилось догадываться, исходя из общего смысла их разговора, но на этот раз ничего не получилось. И она недоуменно переспросила:
— Бесплатной столовой?
— Да, это такое место, где кормят бездомных. Там служила моя подружка, и мы с ней встречали там Рождество.
— Однажды?
— А еще я давал деньги на благотворительность — много денег. Ассоциации кардиологов, художественному фонду. — Он старательно прочистил горло и продолжал, помогая себе выразительными жестами: — Но дело-то не в этом! Дело в том, что вчера на ужин заработал я, а сегодня это могла бы сделать ты. Вот о чем я толкую.
— Хорошо, — откликнулась она.
Про себя Мелисанда подумала, что ее согласие ничего не значит. Ей все равно не удастся обеспечить их едой и кровом, поэтому она не сомневалась, что в итоге все встанет на свои места и Флинн как миленький будет трудиться в поте лица за них обоих. Что бы он там ни говорил, жизнь простонародья должна быть ему более близка и понятна, чем ей. Ведь он сам явно не из дворянского сословия.
И Мелисанда снова принялась перечислять про себя неопровержимые доказательства своей теории. Его убогое образование. Его жалкая одежда. Его грубый язык. А его акцент? Он же буквально режет уши! Нет, он глубоко заблуждается, если искренне считает себя высокообразованным человеком. Хотя, с другой стороны, кто знает, насколько его образование отличается от прочих американцев? Вот и Мелисанде не раз приходилось слышать, что в Америке живут только тупицы да дикари.