Люк кивнул. Его взгляд пронзал насквозь.
— Пожалуйста, Рокси, расскажи мне, что ты от меня скрываешь.
— Что тебе рассказать? — Ее сердце забывало, что надо биться, и Роксане казалось, что она сейчас умрет.
Что она может рассказать ему? Как напивалась до нечеловеческого состояния? Как неделями не приходила в себя, ночуя где придется и с кем придется? Как валялась в наркологической клинике, пытаясь выжить? Как в течение двух лет она балансирует на грани безумия, борясь с желанием выпить?
По ее щеке неуверенно скатилась слеза.
— Роксана, пожалуйста, доверься мне. Мне кажется, я заслужил твою откровенность.
— Не думаю, что ты хочешь все это знать. Просто пойми, что я не твоя женщина. Что мы никогда не сможем быть вместе. И отвези меня в город.
Люк прикоснулся рукой к груди, к тому месту, где крепился значок шерифа, когда он был в форме.
Рокси поняла, что он ищет слова, которые могут заставить ее передумать.
Она прикусила губу, и боль помогла ей сконцентрироваться. Пусть он узнает правду. Пусть поймет, с кем его столкнула судьба. И тогда он с радостью отпустит ее. И не будет страдать.
Она сможет выдержать его презрительный взгляд. Она сможет перенести этот позор. Или не сможет. Какая разница?
Главное, что Люк с легкостью выкинет ее из своей головы. Из своего сердца. Из своей жизни.
И все встанет на свои места.
— Люк, я не та, кем ты можешь восхищаться. Я не загадочная девушка из большого города, я бывшая алкоголичка. Зависимая. Слабая. Не умеющая себя сдерживать. — Голос Роксаны сорвался на хриплый шепот. — Большинство уличных бомжей жили гораздо приличнее меня. Я была на самом дне.
Люк смотрел на нее, не отрываясь. В его лице было столько сочувствия, что Рокси чуть не расплакалась.
— Ты мне очень нужна, Роксана. Ты нужна мне с того момента, как я тебя увидел. Ты не слабая. И ты ведь больше не пьешь.
— Это ничего не значит. Если я здесь останусь, через пару дней весь город узнает о моем прошлом.
Здесь нельзя ничего скрыть. Ты думаешь, это понравится твоим избирателям? Ты больше не сможешь быть шерифом. Начнешь продавать машины, чтобы прокормить женщину, недостойную таких жертв?
Женщину, которой не хватало сил сдержать себя и не напиться? Ты готов потерять все, чем жил раньше?
— Да. Ты стоишь этого. ;
Будь он проклят. Кто дал ему право так мучить ее?
— Не делай этого.
— Не делать чего?
— Не притворяйся, что твоя работа — это не главное в твоей жизни. Ты ищешь руками свой знак, даже когда на тебе обычная одежда. Ты переживаешь за людей в своем городе. Тебя нельзя лишать всего этого.
Люк взял ее руки в свои.