– Ладно. Тащите его лодку. – Они помогли спуститься в моторку женщине, которая несла ребенка и его сверток. Потом они помогли заключенному подняться на ноги и тоже сесть в моторку, цепи на его руках и ногах позвякивали. – Я сниму эти железки, если ты пообещаешь не бузить, – сказал человек. Заключенный ничего на это не ответил.
– Я хочу держать веревку, – сказал он.
– Веревку?
– Да, – сказал заключенный. – Веревку. – И тогда они опустили его на корму и дали ему конец.фалиня, предварительно пропустив его через буксировочную проушину, и отправились в путь. Заключенный не оглянулся назад. Но и вперед он тоже не смотрел, он лежал полураспростертый, его схваченные цепью ноги – перед ним, конец фалиня он держал скованной наручниками рукой. Моторка сделала еще две остановки; когда подернутая дымкой вафля невыносимого солнца снова оказалась прямо над головой, в моторке было уже пятнадцать человек, а потом распростертый и неподвижный заключенный увидел, как плоская выжженная земля начала подниматься и понемногу превратилась в зеленовато-черную массу болота, обросшего бородой и закрученного спиралью, потом и болото в свою очередь кончилось и перед ним распростерлась водная гладь, охваченная неясной голубоватой кромкой береговой линии и резко сверкающая полуденными солнечными бликами, такого большого водного простора он еще не видел, потом шум лодочного мотора оборвался, а корпус лодки продолжал скользить следом за своей опадающей кильватерной волной.
– Ты что делаешь? – спросил главный.
– Полдень, – сказал рулевой. – Я подумал, мы можем услышать взрыв. – И все прислушались, лодка уже не двигалась, а только чуть раскачивалась, разломанные солнечными бликами маленькие волны ударялись о днище, что-то пришептывая, но никакого звука и даже никакой ударной волны не дошло до них под этим яростным подернутым дымкой небом; долгое мгновение исчерпало себя и прошло, время перевалило за полдень.
– Ну и ладно, – сказал главный. – Поехали дальше. – Снова взревел мотор, лодка начала набирать скорость. Главный подошел к заключенному и склонился над ним, держа в руке ключ. – Теперь ты, наверно, больше не будешь бузить, хочешь ты этого или нет, – сказал он, открывая ключом замок. – Верно я говорю?
– Да, – ответил заключенный. Они плыли все дальше, вскоре берег совершенно исчез из вида и возникло небольшое море. Заключенный теперь был свободен, но он продолжал лежать, держа в руке конец фалиня, который три или четыре раза был накручен на его запястье, время от времени он поворачивал голову, чтобы взглянуть на буксируемую лодчонку, которую крутило и раскачивало в кильватерной волне, а время от времени он даже бросал взгляд на озеро, при этом двигались только его глаза, лицо оставалось мрачным и пустым, он думал: Большей