– Вытрись, Энни, – сказал он резко. – И надень что-нибудь.
– У меня нет одежды. Ты все забрал.
Вот и попался. Чейс взглянул на свою синюю в клеточку рубашку, снял ее и бросил Энни.
– Можешь взять это. Я пока уберу продукты.
Рубашка упала у ног девушки. Энни опустила взгляд.
– У меня есть совсем другая идея, – сказала она мягким дрожащим голосом, словно боясь своих слов. – Я думаю, мы могли бы заняться любовью.
Чейс застыл на месте. Он понял, что не ослышался, но не хотел этому верить. Испуг в ее глазах мог означать и возбуждение. Его кровь бурлила, мышцы напряглись, а ноги буквально подкашивались.
– Надень рубашку, крошка, – проговорил он, злясь на нее. И на себя.
Она склонила голову и стала похожа скорее на дерзкого ребенка, чем на женщину, жаждущую любви. Чейс схватил с кровати одеяло и обернул им ее плечи.
– Во мне что-то не так? – Голос ее срывался, слезы выступили на глазах. – Я слишком уродливая? Слишком тощая?
Чейс приказывал себе отпустить ее, но не мог. Его руки рванули одеяло.
– Нет, ты не уродлива, Энни. Немного тощая, но это не беда.
Он уловил чистый влажный запах ее волос, почувствовал свежесть матовой кожи и твердость сосков.
Снова и снова Чейс приказывал себе остановиться, отступить, хотя прекрасно понимал, что зашел уже слишком далеко.
– Ты действительно хочешь, чтобы я любил тебя, Энни Вэлс? – Его голос охрип от желания. – Ты вполне доверяешь своим чувствам?
– Да. Я хочу этого...
Энни манила, дразнила его. Она выскользнула из одеяла и подняла голову, как бы прося поцелуй. Что-то непонятное мелькало в ее глазах, улыбке. Но для возбужденного мужчины это означало только одно – ошеломляющую страсть. Она хотела поцеловать его, но вместо этого лишь прижалась к нему. Когда тела их соприкоснулись, Энни что-то невнятно пробормотала. Его губы нашли ее по-детски милые уста. Глубокий, захватывающий поцелуй прервался стоном. Глаза Энни медленно закрылись, а тело обмякло в бессилии.
– Энни?! – Чейс поймал ее руку.
Он держал ее, разглядывая бледное лицо. Что происходит? Он, конечно, пользовался успехом у женщин, но до сих пор ни одна из них не теряла сознания в его объятиях.
– Энни, – звал он ее строгим голосом, – что с тобой?
– Ничего. Думаю, обычная слабость... Я хочу есть.
Он не сомневался в правдивости ее слов. Но причина обморока, возможно, и в чем-то другом. Был только один способ выяснить это.
– Ты можешь стоять?
Она открыла полусонные глаза и еле заметно кивнула.
– Ты уверена? Смотри, однажды я сделаю по-твоему.
Она снова наклонила голову. Чейс отпустил Энни, и она тяжело осела на пол. Итак, она не притворялась. Понимающе присвистнув, Чейс присел рядом с ней на корточки, раздумывая, что делать дальше. Энни казалась хрупкой беспомощной куклой, безжалостно выброшенной повзрослевшими детьми.