— Иногда я не столько ценное достояние, сколько тяжкое бремя, — с наигранной веселостью сказала она.
— Не знаю. Не думаю. Разве могут быть бременем честность, искренность и идеализм? — задумчиво возразил Поль.
Ей хотелось, чтобы он перестал смотреть на нее. Чтобы завел мотор. Она в который раз пожалела, что вообще согласилась сесть в его машину!
— Ну вы же не согласились со мной насчет Леви-Вэлли. — В тоне Эйлин прозвучал вызов, спровоцированный инстинктивным желанием защититься от реакции собственного тела на близость Поля.
— То, что я не во всем с вами согласен, не мешает мне восхищаться определенными качествами, присущими только вам, — мягко возразил он.
— Наверное, вы правы, — согласилась Эйлин, решив, что если не перечить ему, то он удовольствуется своей победой, и они поедут дальше.
— Только не будьте со мной снисходительной.
Эйлин вспыхнула.
— Я и не думала быть с вами снисходительной!
Поль пожал плечами.
— Но вам ведь нравится бросать мне вызов? Знаете, почему вам это нравится? — добавил он тоном, не оставлявшим сомнений в том, что ему прекрасно известны мотивы ее поступков.
Потому что ты эгоистичная, бесчувственная, высокомерная… — мысленно продолжила за него Эйлин, но опять вкрадчивый голос Поля оборвал ее мысли.
— Потому что я привлекаю вас как мужчина, а вы сопротивляетесь этому. Такая модель поведения стара как мир, — с вызывающим спокойствием заявил он.
— Возможно, вам трудно поверить в это, мистер Дасте, но не каждая женщина, на которую вы смотрите, готова упасть к вашим ногам! — сердито бросила Эйлин.
— Поверить в это мне совсем нетрудно, — беззаботно ответил Поль, — но я говорю о вас, а не о ком-то другом.
Лицо его оставалось абсолютно бесстрастным, и оттого разговор казался Эйлин невероятным. Какое же у него колоссальное самомнение! — думала она о Поле.
— И я знаю, что прав, потому что чувствую то же самое. Я хочу вас так, как никогда не хотел ни одну женщину. Разумеется, это останется между нами.
Эйлин схватилась за ручку дверцы.
— Я не желаю больше слушать всю эту чушь, — сдавленно пробормотала она.
— Если вы в таком виде пойдете по городу, то, пожалуй, привлечете к себе внимание, не правда ли? — бесстрастно заметил Поль, бросив выразительный взгляд на ее резиновые сапоги. — И не надо смущаться, Эйлин. Вы хотите меня, я хочу вас — это самое естественное, что есть в мире. Говорят даже, что именно поэтому он еще и существует. Не надо все усложнять.
Скользнувшее по его губам подобие улыбки стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Эйлин. Она не на шутку разозлилась и стала похожа на разъяренную кошку.