— У него там серьезная истерика, — согласилась Морозова. — Из-за пустяков он так переживать не будет. Так что — «это ж-ж-ж неспроста».
— Абсолютно согласен, — кивнул Шеф. — Теперь посмотрим, что его беспокоит. Его беспокоит, что «...на меня же потом и все шишки посыплются! Потому что идея была моя!». Что за идея — непонятно.
— Может, это насчет истории с программистом? — вдруг вскинулась Морозова. — Может, это Челюсть подрядил подольских убрать программиста? А санкции сверху ему никто не давал! Теперь он и дергается...
— А при чем тут банковские работники, которых четыре часа кряду допрашивали? Нет, твой программист, мир его праху, тут вроде бы ни при чем. Давай посмотрим еще: «Нормальная идея была, но все должно было пойти по-другому... Если бы не этот...» Н-да, если бы не какой-то нехороший человек, который загубил Челюсти всю идею. А как он мог ее загубить? Что он тут у нас говорит: «Никакая это не случайность... Уже сколько времени прошло!» А говорили они в воскресенье вечером, то есть прошло уже сорок восемь часов после вечера пятницы.
— Идея Челюсти могла быть связана только с безопасностью, — включилась в процесс осмысления телефонных истерик Морозова. — А виновного искали среди банковских работников. Получается, что Челюсть пытался усилить секретность банковских операций «Рослава», но ему помешали, и все пошло по-другому.
— А как ему могли помешать? Завернули идею? Но это могло произойти только на самом верху, а по телефону Челюсть говорит будто о подчиненном, о какой-то мелкой сошке... Его поэтому и колбасит так — от неожиданности.
— Ему могли помешать, выкрав какой-то документ, — предположила Морозова. — Этот документ ищут в пятницу до самой ночи. Не находят.
— Украсть документ? — Шеф скептически поморщился. — Это же наш профиль, а я документы за последние две недели не воровал. Ну а какой смысл кому-то из «Рослава» воровать? Чтобы Челюсть подставить? Может быть, но... У меня такое ощущение, будто здесь что-то более серьезное. Все эти допросы, разъезды на машинах, сидение до полуночи в кабинетах, истерика Челюсти... Тут что-то более крупное.
— Более крупное, чем документ?
— Угу...
— Тогда это человек.
— Что? — Шеф с интересом посмотрел на сидящую перед ним женщину.
— Нехороший человек загубил Челюсти идею тем, что пропал.
— Ты серьезно? Человек? Человек из банковского сектора? И этот человек, чье исчезновение ставит под удар какую-то идею Челюсти? Почему же он так важен? — спросил Шеф и тут же сам себе ответил: — А потому, что он знает столько... что от секретности банковских операций камня на камне не останется. Понятно, почему психует Челюсть... Да ну плевать на него, — неожиданно разволновался Шеф. — Нас тот человек интересует... Куда он мог пропасть? Мы опять-таки людей не воровали. Уже два месяца никого не воровали. Куда он мог пропасть? Несчастный случай?