Абсолютно безопасным уход Бориса мог бы стать, если бы он наскреб сто пятьдесят тысяч долларов. За эти деньги умельцы из рязанского окраинного парка брались устроить инсценировку гибели всей романовской семьи, а также пластическую операцию для самого Бориса и для его жены с последующей выдачей всего комплекта документов уже на новые лица. Ста пятидесяти тысяч долларов у Бориса не было. Даже те девяносто, что с обманчивой беззаботностью были оставлены на заднем сиденье его «Ауди», дались со страшным скрипом — хотя Борис неплохо зарабатывал последние семь лет, а два года, проведенные в отделе Дарчиева, — так вообще превосходно.
Тём не менее денег не хватало. Борис не мог начать распродажу имущества, поскольку это сразу бы вызвало вопросы. Он не мог даже снять деньги со своего банковского счета, потому что это был счет в «Рослав-банке», и все тамошние операции были абсолютно прозрачны для СБ. Борис знал это лучше многих других. Но тут очень кстати пришелся июльский отпуск, и Борис существенно облегчил свой банковский счет, вроде бы для предстоящих отпускных трат — объяснив это сначала кассирше в банке, а затем во время обеденного перерыва — Монстру. Оставалось надеяться, что теперь информация дойдет до СБ и там объяснение денежным изъятиям схавают.
Пришлась кстати и юношеская привычка Бориса не доверять никаким банкам, сберегательным кассам и инвестиционным фондам — пятнадцать тысяч он хранил дома, в лоджии, в металлической коробочке. Изымая их оттуда, Борис испытал горечь утраты, сродни той, которую чувствует ребенок, разбивая копилку, годами заполнявшуюся мелочью. Пятнадцать тысяч тоже копились годами, и об их существовании не знали не только рославская СБ и налоговая инспекция, но также и Марина. Борис мечтал когда-нибудь лихо, по-гусарски пустить эти деньги на ветер в каком-нибудь шикарном казино, весело, с шиком... Скажем, в день своего сорокалетия. Но нет, оказалось, что деньги эти собраны не для праздников, а для черного дня, который постучался в дверь... Постучался так неожиданно и так неотвратимо.
И все равно нужная сумма не набиралась, потому что бежать из страны с пустыми карманами было бы большой глупостью, и Борис не знал, как ему совместить погоню за двумя зайцами — как оплатить уход и притом сохранить пять-десять тысяч для начального обустройства на новом месте. Концы с концами не сходились даже после того, как законспирированные деловые партнеры Бориса согласились принять в счет оплаты его машину — он должен был оставить «Ауди» двенадцатого октября в условленном месте.