В тот вечер в лавке ювелира была и колдунья Мефрэ. Им вместе пришлось на обратном пути отбивать нападение, а потом убегать от грабителей.
Не желая этого, боясь колдунью, но, повинуясь неосознанному, древнему инстинкту, что нельзя бросать человека в беде, Жаккетта вместе с Большим Пьером довела Мефрэ до дома. Не раскрыв ее тайны и не бросив на полпути на верную гибель.
И колдунья отплатила ей тем же. Не специально. Не напоказ. Просто когда изломанная пыткой, она вышептывала разбитыми губами имена людей, покупавших у нее снадобья и зелья, она не назвала имени Жанны, хотя назвала всех остальных. И подарила ей жизнь…
Жаккетте было очень стыдно. Потому что суеверный страх перед колдуньей остался. И презрительный взгляд Мефрэ сейчас бы не смягчился.
Постояв в прохладной воде, Жанна постепенно пришла в себя и осознала, что теперь она свободна и независима. И огонек мстительной радости загорелся в ее глазах.
Вернувшись на квартиру, Жанна приказала Жаккетте высушить платье и привести его в порядок, а сама в одной рубашке, с распущенными волосами заняла наблюдательный пункт у окна.
Ближе к вечеру внизу сверкнула плешь протонотара. Громкоголосые грузчики, нанятые на одном из рынков, под его руководством устанавливали во дворике среди зелени очередной беломраморный обломок, купленный протонотаром у добывателей древностей.
Протонотар заметил сидящую у окна прелестную в своем русалочьем облике Жанну и приветствовал ее поклоном.
Она склонила голову в ответ и, загадочно улыбаясь, отправилась одеваться.
– Возьми пяльцы с вышивкой! – приказала Жанна Жаккетте. – Подожди, когда я с этой плешивой плесенью поднимусь к нему, тогда тоже поднимайся, только тихо, и жди за дверью.
Жаккетта кивнула.
Одетая, словно на прием, Жанна выпорхнула во дворик с выражением озабоченности на лице.
– Ах, святой отец, у меня к вам громадная просьба, – с мольбой глядя на протонотара, сказала она. Протонотар встрепенулся.
– Минуточку, госпожа Жанна! – сказал он. – Разрешите, я разберусь с людьми и тогда мы обсудим вашу проблему.
Жанна вздохнула и покорно кивнула. Моментально выпроводив рабочих, протонотар сказал:
– Разрешите пригласить вас в мою келью. Там разговаривать, я думаю, будет куда удобнее.
– Конечно… – печально улыбнулась Жанна.
Келья оказалась хорошо обставленной комнате. Ничего монашеского в ней и с фонарем отыскать было нельзя.
Протонотар прикрыл ставни, чтобы солнце, как объяснил он, не мешало, и налил два бокала вина.
– Я слушаю вас, госпожа Жанна! – удовлетворенно сказал он.
Присев на краешек кресла так, чтобы поясница слегка выгнулась и грудь приподнялась, Жанна держала в обеих ладонях бокал и, глядя в его гранатовые глубины, медленно говорила, изредка поднимая молящий взгляд на собеседника.