Жаккетта сразу поняла, что госпоже опять неймется приобщить ее к вышиванию, поэтому осторожно ответила:
– Родителям по хозяйству помогала.
–. И в чем заключалась твоя помощь? – мягко спросила Жанна.
– Дом убирала, с братьями нянчилась, в коровнике да в курятнике работала… – на всякий случай не стала врать Жаккетта.
Жанна поморщилась.
– Неужели ты ни разу иголки в руках не держала?
– Нет! – раскрыв пошире глаза, сказала Жаккетта. – У нас платья старшая сестра штопала. Мне и некогда было – в коровнике вечно дел невпроворот!
– Я очень удивляюсь выбору моей матушки! – в сердцах бросила Жанна. – И как это она тебя в коровнике разглядела? Нашла место, где горничную единственной дочери искать!
– Госпожа Изабелла меня не в коровнике разглядела! – обиделась Жаккетта. – Она меня на празднике святого Жака заметила, я ей на подол наступила. Случайно.
– Ну-у, теперь я ничему не удивляюсь. Матушка взяла тебя с тайной надеждой, что ты и у меня по шлейфу гулять станешь, как по площади! – фыркнула Жанна. – Ей почему-то не нравились фасоны и расцветки моих платьев. Завидовала, я так думаю!
Боль в пальце утихла, Жанна успокоилась и опять принялась за вышивку. Пронзала острая игла полотно. День клонился к вечеру. Жанна думала, что уже завтра надо идти в папскую канцелярию. А страшно. Страшно идти, но и бежать некуда…
Жаккетта продолжала смотреть на необъятный, по ее меркам, город. «Вот ты какой, Рим! – удивлялась она. – Ты здесь, и я здесь, вот странно! И куда только судьба не забросит!»
Жанна затянула последний узелок. Вышитое полотно было готово.
– Завтра с утра мы идем в канцелярию! – громко и резко сказала она, прогоняя своя страхи. – И сделай милость, отлепись, наконец, от окна!
Доход в любую канцелярию, если нет знакомого лица, или записки от влиятельной персоны, или хорошей смазки колесиков любого дела в виде золотых кружочков, неизбежно превращается в тягучую, нудную процедуру.
Жанна никаких иллюзий на этот счет не питала и после первого посещения резиденции его святейшества даже не расстроилась. В конце концов, из всего можно извлечь пользу. Пусть медленно вращаются зубчатые колеса церковно – чиновничьей машины, если это происходит в Риме, то можно и* подождать. Вышивка, слава Богу, закончена, а Великий Город не даст скучать.
Сегодня же вечером надо принять ванну и смыть пыль, осевшую на нее, Жанну, за то время, пока она надрывалась за пяльцами. И достать из своего надежного хранилища – нижней юбки, где спрятаны драгоценности, какое-нибудь новое украшение. Ведь в каждом монахе спрятан мужчина, иначе римские матроны не были бы так вызывающе красиво одеты!