Даниэль остановил фургон под деревьями. Пока он привязывал Зельду, Мерси сняла свою белую шаль и положила ее на сиденье. Девушке не хотелось предстать перед ними слишком хорошо одетой. $
– С тобой все в порядке? – тихо спросил Даниэль, помогая ей спрыгнуть с фургона.
– Отлично! – она чувствовала себя на удивление независимой, и это отражалось в ее глазах и высоко поднятом подбородке. Мерси улыбнулась Даниэлю и взяла его за руку. «Никогда она не была так прекрасна», – подумал Даниэль. – Потрясающе красива, спокойна и безмятежна». В эту минуту он был безгранично горд, – и это была его жена.
Они прошли мимо детей, взобравшихся на пень, и Мерси улыбнулась им.
– Привет! – мягко произнесла она.
– Ты Эстер? – закричала им вслед девочка. Ленни остался стоять на крыльце рядом с женщиной с младенцем на руках, а другой мужчина вышел встречать их. Он был почти такого же роста, как и Даниэль, только потяжелее. Загорелое, чисто выбритое лицо еще сильнее подчеркивало соломенный цвет волос, торчащих в разные стороны. Рубашка, сшитая из домотканого полотна, брюки, подпоясанные кожаным ремнем, строго отвечали торжественности момента. Его острые глаза неотрывно вглядывались в лицо Мерси.
– Ленни сказал, что ты Эстер.
– Так получилось, что это я.
– У тебя родинка на веке. Ленни сказал, что у тебя есть и знак Бакстеров.
– Да.
– Я Ход Бакстер.
– Меня зовут Мерси. А это – Даниэль Фелпс.
Пожимая руку Даниэля, Ход пристально рассматривал его. Немногие мужчины превосходили Хода в росте и имели такие же широкие плечи. Даниэль ответил ему тем же, и Ход, наконец, повернулся к Мерси.
– Ма дождалась тебя. Мы уже и не надеялись, что ребята найдут тебя и привезут домой вовремя.
– Она знает, что я... здесь?
– Мы ей еще не говорили. Заходи.
Когда они поднялись на крыльцо, Ленни быстро шмыгнул в сторону. Мерси и Даниэль как будто не замечали его.
– Здравствуйте, – приветливо сказала Мерси женщине с ребенком.
Женщина ответила легким кивком головы. Она была крупной и грубоватой, способной выполнять любую мужскую работу. В ее облике почти не осталось женственности. Завязанные в тугой узел на затылке волосы, отчего уголки ее глаз оттянулись к вискам, полинялое, сильно поношенное платье из грубой полушерстяной ткани коричневого цвета; лиф платья, мокрый от текущего из ее мощных грудей молока, – усиливали это впечатление.
Ход вошел в дверь и пригласил Мерси последовать за ним. Она потянула Даниэля за руку.
– Пойдем со мной, Даниэль.
Комната была большой, с открытой дверью и окном в глубине. На стене у боковой двери на оленьих рогах висела знакомая островерхая кожаная шляпа. В конце комнаты выделялся массивный, сложенный из камня, камин. В нем потрескивали дрова. Посередине комнаты, напротив окна, стояла кровать. Рядом – самодельное кресло-качалка, а немного подальше, вдоль стены, возвышался большой комод из четырех секций. На каминной полке стояли массивные часы в искусно выполненном резном деревянном футляре со стеклянной дверцей и мягко раскачивающимся маятником. Часы производили впечатление удивительной диковинки на фоне грубых вещей и предметов. Отсутствующим взглядом Мерси окинула комнату. Она чувствовала себя так, будто была где-то далеко и смотрела на все как бы со стороны.